Может, они этого и хотят…
Но хотелось верить, что капля трезвого ума в головах отшельников ещё осталась.
***
«Это тупик», – эта мысль пронеслась в голове быстро, не оставив и следа. Мелькнула и померкла под натиском мнимой решимости.
Лилит осторожно продвигалась к самым южным воротам, выходящим в лес. Двигалась она медленно. Во-первых, чтобы не привлечь ненужного внимания, во-вторых, потому что решимость сменялась сомнением каждую секунду. Девушка перебегала с места на место раз в десять минут, таким образом кружа у ворот уже почти час. За это время ей стали понятны две вещи: во-первых, эти ворота были закрыты, как и все предыдущие, во-вторых, они всё же открывались. И достаточно часто. Мужчины постоянно затаскивали в город тяжёлые на вид ящики с непонятным содержимым. Значит, выйти из города всё же можно. Но бесконечный поток людей, движущихся группами по несколько человек, не давал такой возможности.
Действовать надо было решительно, ведь в любой момент ворота могли закрыться совсем: то ли до завтра, то ли до весны. Безумные идеи в голове Лилит сменялись настолько быстро, что становилось страшно. Девушка уцепилась за последнюю, делая неуверенную ставку на то, что девушек среди отшельников мало. Она подобрала одну из валявшихся на земле щепок и, отвернувшись, уколола палец. Кровь идти отказывалась, поэтому пришлось перетерпеть боль и надавить сильнее. Наконец вытекло достаточно для восстановления стертой «метки» на лбу. О’Фаррелл глубоко вдохнула, стараясь не думать о старике Майкле, и провела пальцем по коже. Затем вытерла кровь внутренней стороной пальто и выдохнула.
Давай!
Как только ворота снова откроют, она рванёт вперёд. Оставалось лишь надеяться, что эта кровавая метка произведёт на местных отшельников то же впечатление, что и на других. Как минимум, это даст ей лишние секунды.
Массивные дубовые двери распахнулись. Лилит выпрямилась во весь рост и приготовилась бежать. Тело дрожало. Вино пропитало не только верхнюю одежду, но и платье. Девушка несколько раз подпрыгнула на месте, чтобы немного согреться. В этот момент кто-то больно дернул её за руку, оттягивая назад.
– Кто это тут у нас? – промурлыкал приторно-сладкий мужской голос.
Один из отшельников подкрался к ней со спины, пока девушка стояла, погрузившись в свои мысли. Но метка всё же сыграла нужную роль. Бродяга недоверчиво покосился на её лоб и сплюнул себе под ноги:
– Обогнали, черти! Эй, слушай, а неспящей подружки у тебя тут, случаем, нет?
Лилит молчала, пытаясь высвободиться из цепких рук разбойника. Ворота закроются, и она останется здесь.
– Да ты не боись. Нам, знаешь ли, запрещено развлекаться с местными. Спящих, вон, даже пальцем не тронь. А иногда так хочется, – он удручающе вздохнул, проведя своей ледяной и потной рукой по лицу девушки. – Это кто же успел заграбастать себе такую красотку, интересно было бы знать.
Не трогаете местных. Как же…
Подавив очередной прилив тошноты, Лилит выдавила:
– Меня пометил Хупх, – именно в этот момент ей в голову пришла новая безумная идея, – значит, я теперь его? – со страхом в голосе спросила дворянка.
– Хупха? Того болвана с северных ворот? Вот уж дела! – мужчина расплылся в улыбке, обнажая жёлтые зубы. – Нет-нет-нет, милая. Как же он позволил тебе гулять одной в этой части города? Далековато, – многозначно произнёс он, а потом снова повторил:
– Далековато.
