Гладкие стены и пол. Повсюду кости. Здесь словно взорвалось специальное Огненное заклятье. Прах и пепел, пепел и прах. Я думаю о мириадах созданий, сгоревших здесь заживо, и мне вновь становится приятно. Это должен был быть славный бой. Меня не прельщает уничтожение ради уничтожения. Но в бою – я чувствую – нужна абсолютная беспощадность. И я уважаю тех, кто на неё способен.
Тоннель ведёт меня вниз долго, очень долго. Сколько именно – неважно, я ведь не нуждаюсь ни в сне, ни в еде, ни в питье. То есть я могу и есть, и пить, и спать, и получать от этого удовольствие, но если ничего этого нет, то прекрасно обхожусь безо всего.
И вот наконец пол подземного хода становится горизонтальным. Стены расходятся в стороны, и я оказываюсь в просторной пещере. Даже мне с моим зрением не разглядеть дальнюю от входа стену.
Я стою возле порога и смотрю. У пещеры нет пола. Вместо него пышущее жаром озеро тёмно‑красного цвета. Вода в нём, если только это вода, тягуча, словно кисель. Поверхность кипит, и видно, как среди лопающихся пузырей проступают контуры отвратительных созданий – с лапами, пастями, щупальцами, крыльями… В них я ощущаю тупую и смертоносную злобу. Они неинтересны. Они не способны упиваться боем и сражаться насмерть. Они даже не знают, что такое смерть. Их посылают в сражение, и они идут, делая единственное, на что способны. Кто же это развлекается тут подобным образом? Впрочем, неважно. Он делает доброе дело. Создаёт для кого‑то врагов, которых можно уничтожать, борясь тем самым со скукой – самым страшным врагом живущих.
Вдоль края раскалённого озера вьётся узкая тропка. Иду по ней. Я чувствую великую силу, нагнетаемую откуда‑то из глубины в это озеро, я собираюсь позаимствовать часть столь щедро растрачиваемой мощи. Для этого мне надо опуститься ещё глубже. Я не сомневаюсь, что найду путь.
Рагнвальд стоял на краю леса. Перед ним расстилалось тихое круглое озерко, солнце тонуло в пронзённых алыми копьями заката тучах. День кончался.
Это озеро лежало в двух днях пешего пути от Холма Демонов. Заклятие Перемещения отправило странника именно сюда – раз уж напала Орда и ему пришлось в значительной мере себя раскрыть, так уж хоть ноги по буреломам меньше сбивать пришлось. Здесь, у озера, имелось всё потребное, чтобы исправить содеянное молодым волшебником у Холма Демонов, не нарушая при этом Закона Равновесия.
Рагнвальд посмотрел себе под ноги. Там лежала сумка, плотно набитая его сегодняшней добычей – травы и коренья, употребляемые здешними ведунами, лапка летучей мыши, вынутый заячий след, кусочек сброшенного лосиного рога, цельный медвежий зуб и в особом кожаном мешочке спящая муравьиная царица размером с ладонь взрослого человека.
Лесные обитатели не прятались от Рагнвальда. Волшебник, думали они, обычный волшебник… Правда, незнакомый, но так что с того? Осторожные лесные духи на всякий случай забивались поглубже в туман своих логовищ – вдруг пришелец решит, что они ему пригодятся, и бедняг властью чар заключат в крошечные коробочки – служить неведомому повелителю в его колдовских делах. Пущевые хеды тоже спешили убраться с дороги Рагнвальда – он не принадлежал к Кругам Злобных. Гурры какое‑то время взирали на пришельца с любопытством, но, сочтя его обычным смертным чародеем, оставили в покое. Для них он был слишком силен.
И только один народ, феи, что‑то заподозрили. Когда Рагнвальд очутился на границе цветущего майского луга, Цветочный народ весь, от мала до велика, бросился к нему. Прозрачные, словно у стрекоз, крылья били воздух, на крошечных прекрасных личиках написаны были восторг и обожание – чистых душой фей не обманул тщательно сработанный карнавальный костюм смертного волшебника. Рагнвальд поспешно отступил в лес, но было уже поздно. Неотступно следивший за ним через хрустальный шар нечеловеческий взор увидел всю эту сцену. Жёлтые клыки оскалились в усмешке. Вот и вторая удача. Хозяин будет уже не просто доволен, но очень доволен!
