Прочитав молитву, все опустили кусочки яблока в блюдце с мёдом и, поблагодарив Всевышнего, приступили к трапезе. Ели молча, только изредка, время от времени, нарушая тишину просьбами передать то или иное блюдо, да звуками передвигаемой посуды.
Когда ужин подходил к концу, Ури решил, что пришло время рассказать об Анне. Он набрал побольше воздуха в лёгкие и, улучив удобный момент, выпалил:
– Мама, папа, – сказал он нарочито громко и так, чтобы все услышали. – Я встретил девушку и хочу жениться на ней.
Он сделал паузу.
– Что? – Женщина удивлённо посмотрела на сына.
– Да, – сказал он. – Я хочу жениться, мама.
Мать перевела недоумённый взгляд на мужа, но отец, по обычаю, не стал вмешиваться в разговор. Он молча наблюдал за тем, как будут развиваться дальнейшие события.
– Кто эта девушка? – спросила мать, понимая, что на поддержку супруга рассчитывать не приходится. – Ты ведь знаешь, что в нашей семье есть правило, и мы с отцом сами должны выбрать для тебя жену.
Конечно же Ури знал это правило, соблюдаемое до него всеми предшествующими поколениями. Это было табу7. Кроме него в семье были старший брат и сёстры, у которых уже были свои семьи, но ситуация, в которой они оказались с Анной, требовала от него безотлагательных действий.
– Надеемся, – мать снова взглянула на отца, – что мы знаем её и она из хорошей семьи. Это Хана? – спросила мать, пристально посмотрев в глаза сыну.
Мать говорила в привычной для неё манере, словно бы она читала свой текст по бумаге.
– …Но то, что вы встречаетесь, ещё не повод жениться, сынок, – добавила она, как бы подводя черту. – Вам нужно время.
– Нет, мама, – сказал он, – вы не знаете её. Эту девушку зовут Анна. Она волонтёрка из Швеции.
Наверняка, если бы в этот момент прогремел взрыв, он произвёл бы меньшее впечатление на всех присутствующих, чем слова, сказанные Ури. Все словно бы оцепенели.
Ури понимал, что праздничный ужин окончательно испорчен, видя это по лицам присутствующих. Во взглядах родных читался укор, но ему уже было безразлично, что они думают о нём. Он понимал, что после его признания назад пути для него не существует и что теперь ему нужно будет идти до самого конца, каким бы этот конец ни был.
Первым нарушил молчание отец, который всё это время молча наблюдал за тем, что происходило в его доме.
– Ты хочешь сказать, что она – гойка8? – сказал он, при этом его лицо сделалось багровым.
– Папа она – шведка, это Скандинавия. – Ури старался отвечать как можно сдержаннее.
– Прежде всего она гойка, – ещё раз нарочито твёрдо повторил отец.
– И ты хочешь привести в наш дом гойку? – Отец с силой ударил ладонью по столу. – Я запрещаю тебе даже думать об этом!
Никогда прежде Ури не доводилось видеть отца в таком состоянии.
Теперь упрёки на Ури посыпались со всех сторон.
– Ты с ума сошёл, а как же твоя служба? Ты же знаешь, что сейчас ты не можешь думать ни о какой личной жизни! – неожиданно вклинился в разговор брат. – Ты хочешь погубить всю свою дальнейшую карьеру?! Ты хорошо подумал, прежде чем решить это?
– Да, я хорошо подумал, – Ури старался говорить как можно спокойнее.
– Думаю, что мне придётся оставить службу, – сказал он. – Дело в том, что она, эта девушка, ждёт ребёнка. Моего ребёнка.
Он увидел, как лица вокруг сделались каменными. Праздник был бесповоротно испорчен.
