– Идет во дворец! Ирландский священник!
С ревом толпа повернула назад и побежала к дворцу, спотыкаясь и поскальзываясь на булыжниках, преследуя свои собственные ночные кошмары.
– А теперь гони! – заорал Джон кучеру. – Гони изо всех сил!
Кучер хлестнул лошадей, они рванулись вперед, карета дернулась, подскакивая на булыжной мостовой. Джон висел, прилепившись к задку кареты, как ракушка, покачиваясь на кожаных ремнях и пряча голову после того, как ветер сдул шляпу.
Когда они выбрались в пригороды Лондона, улицы были спокойны, люди либо забаррикадировались в домах и молились о мире, либо отправились в город.
Джон почувствовал, как судорога отпускает его горло, он ослабил хватку за ремень и спокойно покачивался всю дорогу до Хэмптон-Корта.
В Хэмптон-Корте короля не ждали. К приезду королевской семьи ничего не было готово. Кровати и мебель, ковры и картины – все осталось в Уайтхолле.
Выйдя из кареты, семья остановилась перед наглухо запертыми дверями дворца. Ни один слуга не появился, чтобы открыть им дверь.
Джону казалось, что мир рушится вокруг него. Он замешкался и оглянулся на своего государя. Король прислонился к грязному колесу кареты и выглядел совершенно изможденным.
– Не ожидал я такого приема! – мрачно сказал Карл. – Двери моего собственного дворца закрыты передо мной!
Королева умоляюще посмотрела на Традесканта:
– Что нам делать?
Джон почувствовал раздражающее чувство ответственности.
– Подождите здесь, – сказал он. – Я найду кого-нибудь.
Он оставил королевскую карету стоять перед внушительными и величественными парадными дверями и обогнул здание. Кухни были в обычном, неряшливом состоянии – пока во дворце нет короля, вся обслуга отдыхает.
– Проснитесь! – Джон просунул голову в дверь. – Король, королева и королевская семья ждут у дверей, пока вы их впустите.
Его слова произвели эффект брандера, взорвавшегося посреди скопища мелких шлюпок в гавани Уитби. Сначала воцарилось ошеломленное молчание, а потом поднялся страшный переполох.
– Бога ради, откройте же парадную дверь и впустите их! – приказал Джон и вернулся во внутренний двор.
Король все еще стоял, прислонившись к карете, и разглядывал внушительные крыши дворца с таким вниманием, как будто никогда их раньше не видел. Королева все еще сидела в карете. Оба не двинулись с места с того момента, как Джон оставил их, хотя дети хныкали в карете, а одна из нянечек молилась.
Джон изобразил на лице улыбку, подошел ближе и поклонился.
– Сожалею о столь скверном приеме, – произнес он.
Пока он произносил эти слова, парадная дверь со скрипом отворилась и оттуда выглянула испуганная физиономия лакея.
– Но в доме есть пара кухарок и домашних слуг, – обнадеживающе заявил Джон. – Они смогут обеспечить комфорт вашим величествам.
При виде слуги королева несколько оживилась. Она поднялась на ноги и подождала, пока лакей поможет ей выйти из кареты. Дети вышли вслед за ней.
Король повернулся к Джону:
– Благодарю тебя за службу, что ты оказал нам сегодня. Твой эскорт был очень полезен.
Джон поклонился.
– Я рад, что ваше величество благополучно прибыл сюда, – сказал он.
Уж по крайней мере это он мог сказать с чистой совестью. Он и самом деле был рад, что смог благополучно вывезти их из Лондона. Он не мог остаться в стороне и наблюдать, как принцев и королеву толпа вытащила бы из кареты, точно так же как не смог бы спокойно наблюдать за тем, как обижали бы Эстер и его детей.
