– Не забудь! – страстно воскликнула она. – Мы уже и так слишком многое потеряли из-за твоей слабости! Ни единой уступки без моего согласия. Ты должен сказать им, что это они должны признать свое поражение – и церковь, и армия, и парламент. Я королева, а не рыночная торговка, и я не собираюсь торговаться с ними. Ни единой уступки.
– Счастливого пути, любовь моя, – нежно сказал он.
Наконец она ему улыбнулась.
– Да хранит тебя Бог, – сказала она.
Не думая о том, какое впечатление произведет на слуг короля, ожидающих на причале, она перекрестила его голову ужасным католическим жестом. И Карл склонил голову под знаком Антихриста.
Генриетта-Мария подобрала свои пышные юбки и осторожно взошла по сходням на отплывающий корабль.
– И не забудь, – подняв голос, крикнула она уже с палубы корабля. – Никаких уступок!
– Нет, любовь моя, – печально сказал король. – Я скорее умру, чем р-разочарую тебя.
Корабль отошел от причала, и король велел подать ему коня. Он сел в седло и поскакал вперед, один, по крутым склонам холмов, окружавших маленький город, стараясь не упускать из виду парус королевы. Он скакал и махал ей шляпой, пока все уменьшавшийся корабль не исчез окончательно в блеклом тумане, стелившемся по волнам. И помазаннику Божьему ничего более не оставалось, как медленно и печально вернуться обратно в замок Дувра и написать жене, обещая, что он всегда будет делать только то, что она посчитает правильным.
После того как они вернулись в замок Дувра и разговелись, Джон незаметно отделился от группы придворных, окружавших короля. Он заказал коня из таверны и, когда был полностью готов покинуть замок, отправился искать короля.
– С разрешения вашего величества, я поеду домой, – осторожно сказал он.
Посмотрев на короля, он увидел, что тот был в одном из его настроений, которое можно было назвать в высшей степени драматическим. Джон отнюдь не желал стать аудиторией для одной из его трагических речей.
– Я обещал жене, что вернусь через пару часов, а прошли уже недели.
Король кивнул:
– Ты можешь п-поехать со мной, я еду в Лондон.
– Назад в Сити?
Джон был ошеломлен таким заявлением.
– Посмотрим. Посмотрим. Возможно, еще не п-поздно. Возможно, мы сможем договориться. Как ты думаешь, королева будет довольна, если мое следующее письмо придет из дворца Уайтхолл?
– Уверен, что все будут довольны, если вы сможете договориться о том, чтобы дворец вернулся к вам, – осторожно сказал Джон.
– Или я могу поехать в Б-бристоль, – сказал король. – Или на север?
Джон поклонился:
– Я буду молиться за ваше величество.
– Надеюсь, ты сможешь сделать больше, чем просто молиться. Надеюсь, ты будешь со мной.
Наступило неловкое молчание.
– В эти трудные времена… – начал было Джон.
– В эти трудные времена мужчина должен распрощаться с женой и выполнять свой долг, – категорически сказал король. – Долг нелегкий. Как это сделал я.
Джон поклонился.
– Ты можешь съездить, попрощаться с ней, а потом присоединяйся ко мне.
Джон снова поклонился, в голове его молнией проносились мысли, как бы избежать этой службы.
– Но я ведь только садовник, – сказал он. – Сомневаюсь, что буду полезен вашему величеству чем-либо иным, кроме содержания ваших дворцов в красоте. И когда королева вернется, я бы хотел, чтобы ее приветствовал прелестный сад.
Король смягчился при этих словах, но он был человеком, постоянно нуждающимся в эмоциональной поддержке. Потеря королевы заставила его льнуть к любому, а присутствие Джона было утешающим напоминанием о днях садов и маскарадов, поездок по стране и верноподданнических речах.
