Опершись на плечо подбежавшего мальчишки, слепец поднялся и двинул к выходу.
Напоследок он обернулся, будто его солнцезащитные очки хотели еще разок взглянуть на палача:
– Хочешь найти Края – найди его жену.
Заур залпом выпил две чашки кофе подряд.
* * *
Кричала Милена, никаких сомнений. Уж ее-то вопли я узнаю везде и всегда, наслушался…
Надеюсь, на моем лице ничего лишнего – интереса или тревоги – не отразилось.
Выставив перед собой ладошки, – всеобщий знак смирения, понятный даже пигмеям в джунглях, – я улыбнулся во все тридцать два с пломбами, едва зубочистка не выпала:
– О, у вас тут что-то серьезное, а мне неприятности не нужны.
И повернулся, чтобы уйти.
– Топай, да. – «Африканцы» тут же опустили ружья. Вообще, делать этого не рекомендуется ни в коем случае, пока опасность точно не миновала. А уж со мной вблизи подобная беспечность напрасна вдвойне. И чем уж точно не стоило озадачиваться, так это попыткой проводить меня пинком под зад.
Я перехватил голень того, у кого зубы подпилены так, чтоб удобней было рвать сырое мясо, – вовсе не курятину, кстати – и задрал максимально вверх, чем помог каннибалу потерять равновесие и взвиться в воздух.
– Презент тебе. – Пока любитель человечины падал, я выхватил изо рта зубочистку и воткнул ему в горло. – Пользуйся. – И молниеносным движением, как учил меня давным-давно «любимый» сержант Петренко, отобрал у него дробовик.
Второй «африканец», хоть и не был замечен в особом прикусе, все равно получил алюминиевым прикладом в челюсть, что подействовало на него очень умиротворяюще. Его дробовик тоже стал моим трофеем. Оба ствола я снял с предохранителей по пути к квартире Милены. Приблизившись, я увидел, что дверь самую малость приоткрыта. Так-с, теперь изо всех сил пнуть ее и зычно гаркнуть: «Всем оставаться на местах!» Точно, так и сделаю. Я набрал в грудь побольше воздуха и…
Дверь отворилась сама. Из квартиры в коридор вывалились двое «африканцев»: оружие за спиной, чтобы не мешало тащить брыкающийся груз – связанную скотчем по рукам и ногам удивительно тихую Милену, одетую лишь в ночнушку и трусики. Онемела она из-за кляпа во рту – ее же кружевного бюстгальтера. Всего двое парней смогли совладать с этой фурией в юбке? Однако бывшая моя не молодеет, рефлексы уже не те… Судя по яростному блеску ее глаз, она поняла, что именно я сейчас о ней подумал.
– Похищать старушек – плохая примета, – пожурил я парней.
Милена задергалась сильнее. Ее длинные светлые волосы, собранные в пучок на затылке, рассыпались, накрыв собой лицо, аппетитную еще грудь и плоский живот. На ее месте я бы тоже обиделся и сделал все, чтобы добраться до хама и показательно унизить его в ответ. А для начала всего-то надо было вырваться из нежных объятий «африканцев». Что она с успехом и проделала: пальцы парней разжались, моя благоверная плюхнулась пятой точкой на пол и тут же, извернувшись змеей, – не ужиком, но коброй – вскочила на ноги.
Вот что значит – правильный стимул!
Прыгая, – лодыжки-то связаны – она устремилась ко мне.
«Африканцы» схватились за оружие. Сместившись так, чтобы Милена не оказалась на линии огня, я выстрелил первым. Залп дробовиков слился в один основательный ба-бах. Результат – два тяжелых ранения в живот. Уж куда попал. За миг до этого моя благоверная б/у предусмотрительно растянулась на полу. Знает ведь, что снайпером я никогда не был и уже не стану.
