Читать онлайн Максим Дуленцов - Земля забытого бога

Знак информационной продукции 12+

© Дуленцов М.К., 2018

© ООО «Издательство «Вече», 2018

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2018

Сайт издательства www.veche.ru

Тёплым майским днём, что необычно для дождливого и ветреного в это время Санкт-Петербурга, в окрестности Сенатской площади в довольно старом уже заведении индийской кухни сидели два вполне респектабельных человека. Один был в хорошем деловом костюме от итальянского кутюрье, может быть даже «Бриони», с чуть седеющими черными волосами, аккуратно прибранными опытными руками стилиста. Белая рубашка сверкала безукоризненной чистотой, галстук по моде, на ботинках, несмотря на прошедший утром дождь, не было ни пятнышка. В петлице пиджака красовался миниатюрный знак в виде белого ромба с синим крестом, он не бросался в глаза, но подчёркивал статус владельца. Присмотревшись, знатоки смогли бы определить в нем знак окончания университета, но не тот, советский, а довольно старый, периода империи. Но знатоков в окружении не было, заведение вообще казалось пустоватым. Лишь пара залетных вездесущих туристов сидела поодаль за столиком, с любопытством читая меню на русском и оглядывая интерьеры.

Это расслабляло двух посетителей, что довольствовались по правилам лишь оловянным чайничком с ароматным чаем, который сдабривали молоком из серебряного сливочника по всем традициям давно ушедшей Викторианской эпохи. Черты лица первого были крупны, складки пролегали по лбу и чисто выбритым скулам, придавая ему вид довольно мужественный, и в то же время утончённый. На тонких пальцах ногти недавно подверглись процедуре маникюра. На пальце левой руки виднелся перстень старинной работы, но очень тонкой, такой, что казался одним целым с пальцем. Голос человека был тих, но наполнен низкими звуками уверенности и авторитета.

Второй же собеседник был полноват, немного неряшлив в одежде, но наряд его также был подобран с толком: дорогие джинсы, выглаженные недавно, сиреневая рубашка с высоким расстегнутым воротником и джемпер, на котором явственно была видна марка дорогого дома высокой моды. Лицо его выглядело чуть одутловато, глазки маленькие, толстые пальцы были унизаны перстнями крупного размера, из-под рукава рубашки нагло выглядывали массивные золотые часы. На лице его часто играла улыбка, видно, что в данный момент человек был в хорошем расположении духа и с интересом слушал собеседника, иногда вставляя полновесные фразы и щелкая толстыми пальцами. Беседа велась о разном. Первый, щёголь, поставив чашку на блюдце, говорил:

– Вот представьте, милейший, что истории не преподают в учебных заведениях. И что изменится? Да ничего! Ведь что такое история? Наука? Возможно, но любая наука для чего-нибудь нужна. А для чего нам нужна история?

Второй собеседник хмыкнул, защёлкал пальцами, подбирая слова.

– Не трудитесь, любезнейший, я знаю, что вы скажете: история, мол, учит нас не повторять ошибок. Так?

Последовал удовлетворённый кивок головой.

– Не думаю. Приведите примеры, когда на исторических ошибках учились? Когда те люди, которые отвечают за политические процессы, воспользовались знаниями и аналитикой ученых, скрупулёзно собирающих факты и их интерпретирующих? Когда политика хоть раз опиралась на историю? Молчите? Ну а я приведу вам отрицательные примеры. Вот возьмем хотя бы нынешние события. Произошла аннексия Крыма. Да, да, милейший, аннексия, и ничего другого. Опустим покамест, для чего это было надо, займемся историей. Не буду далеко ходить, вспомните девятьсот восьмой, чуть более ста лет назад, аннексия Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией. Что потом? Правильно, Первая мировая. Идем дальше, тридцать восьмой, аншлюс, а я бы снова назвал это аннексией Австрии Германией. Потом, как вы помните, Вторая мировая. История дает подсказки! Но вот этих подсказок никто не видит.

– Но, мне кажется, были и другие примеры аннексии без войны, – проговорил полноватый собеседник.

– Только по результатам предыдущих войн, – улыбнулся денди, – в виде контрибуций. Так вот, к чему это я: история, как наука, бесполезна. Она служит лишь для национальной идентичности, лозунгов политиков, типа: а мы за Русь постоим, как деды наши, или подобных им плебейских романчиков а-ля Загоскин.

– Это еще кто? – удивленно спросил собеседник.

– Это как Акунин, только на сто лет раньше, – улыбнулся удачно ввернутому сравнению денди, – таким образом, рассматривать историю как науку не стоит. Тем более, исторические факты можно интерпретировать, как заблагорассудится власть имущим, за примерами и бегать далеко не надо – в Советском Союзе умело этим пользовались не далее, как двадцать с лишним лет назад. Да и сейчас практикуют. Не наука это – ремесло.

– Ремесло-то оно ремесло, да лишь бы деньги приносило, – ухмыльнулся толстый, отхлебывая чай.

– Да, если бы не деньги, давно бы бросил сие ремесло… – задумчиво произнес элегантный человек.

– Ну а что у нас новенького, кстати? Принесли что-нибудь? Или нарыли в загашниках?

– В загашниках сейчас рыть трудно стало, с той поры как поймали господ несунов. Да и подведомственные организации уже оскудели – всё вытащили, милейший. Пока ничего нового и интересного. Несут на оценку то явные подделки, то предметы, не имеющие никакой ценности. Тут еще скандал с поддельными картинами – некрасивая ситуация, но я коллег понимаю, на скудном рынке приходится как-то выживать. Сам таким не балуюсь – репутация дороже. А вы почему интересуетесь? Я слышал, ваша коллекция Фаберже хорошо ушла на «Кристис»? Помню, вместе нашли…

– Да, удачная сделка. Трудов, правда, стоило. Вывозили по новому каналу, старые захлопнулись, будь неладна эта Украина!

– Я слышал, что через Донбасс и вывезли?

– Тсс, – приложил палец к губам полный мужчина и довольно улыбнулся.

– После ужесточения нормативного акта о незаконных археологических раскопках еще и черные приуныли. Раньше нет-нет да принесут нечто увлекательное, а сейчас все боятся. Ну, это пока, скоро деньги понадобятся, потащат. Свободные деньги-то есть у вас, милейший?

– Как не быть, если что стоящее – всегда готов. Знаете же, что исторические ценности не дешевеют. Хорошее вложение капитала.

– Знаю, вам-то капитала не занимать. Но пока пусто. Хотя…

Элегантный мужчина задумался, отпил чаю, посмотрел на собеседника, как бы оценивая, стоит сказать ему или нет. Тот заинтересованно наклонился к столу, защелкал пальцами.

– Ну, не томите, что там у вас есть? Гривны, серебро, иконы, картины? Вы ведь за ерундой не полезете, у вас всё ценное, я вас не первый год знаю. Всё, что вы советовали, подгоняли, так сказать, всё уходило за хорошие деньги. Что теперь?

– Теперь не совсем то, милейший, не совсем то, но очень интересное… Помните, у меня в Перми есть контактёр?

– Помню, у него пару раз брали звериный стиль, серебро, ерунду сущую. Еще гривны были, но это мелочи, не ваш уровень. Но если только это – ну и это возьму. Так что там у вас?

– Там, милейший, совсем не гривны. И даже не серебро. Там вот это, – денди вытащил из кожаного портфеля папку, осторожно положил ее на стол, развязал тесемки. В папке лежали листы формата А4 с текстом.

Толстяк разочарованно откинулся на спинку стула.

– Что это?

– Это перевод книги, которую прислали из Перми.

– Что за книга? Церковная? А где сама книга?

– Вот в том всё и дело, милейший. Книга у меня, само собой. Но книга не церковная. Прислали мне несколько, в основном, ординарные: Часослов, Евангелие конца семнадцатого века, а вот две других – это нечто! Одна четырнадцатого века ориентировочно, вторую не датировал. Нечто заключается в том, что к церкви они отношения не имеют. Это почти беллетристика того времени, но, как вы наверно знаете, беллетристику тогда писали не как сейчас, а по реальным событиям. Так вот тут перевод первой. Вторую переведу чуть позже.

– Ну и что там интересного? Как они оцениваются на аукционах, такие книги?

– Тут, милейший, дело не в цене. Дело в содержании.

– Расскажите, будьте так любезны.

– Я думаю, вам стоит почитать самому. Заодно оцените мой перевод c персидского.

– Она еще и персидская? Ну, это не мой профиль, я собираю русский антиквариат! Им иногда и торгую в свободное от работы время.

– Этой торговать не надо. Прочтите просто. Потом поговорим. Возможно, вас и вторая заинтересует, как литература, а не предмет купли-продажи. Прочтите, я советую вам.

Щеголь подвинул папку недоумевающему толстяку, предложил денег, но тот коротко помотал головой – мол, заплачу, все еще смотря на папку. Элегантный человек кивнул и легкой походкой вышел на майское солнце, направившись в сторону здания крупного музея.

Элегантного мужчину звали Станислав Николаевич Садомский. Происходил он из древнего, но обедневшего еще в Средние века дворянского шляхетского рода. После присоединения Варшавского княжества Александром Первым дворянство его было подтверждено грамотами, кои остались у предков и прорвались сквозь века в самом что ни на есть сохранном виде. В юности же, когда Станислав Николаевич блестяще учился в советской школе и ЛГУ, гордиться дворянским происхождением было не принято и даже опасно, а потом уже то, почти мифическое дворянство, душу не грело – хотелось известности и денег. Красный диплом исторического факультета ни того ни другого не дал, как и ветхая дворянская грамота, а острый ум и природное упорство плоды принесли, да только плоды, как казалось с высоты прожитых лет – а Садомскому было уже под пятьдесят – плоды были кислыми, маленькими и кое-где уже подгнивали. Начав с изнурительных археологических экспедиций в Среднюю Азию, которая была еще в составе СССР, Станислав Николаевич принес славу своим мощным научным руководителям, сам же получил только бесценный опыт работы лопатой. Но худа без добра, как известно, не бывает: за годы, проведенные под палящим солнцем Узбекистана за бесконечными чашками длинного ароматного чая с колоритными бронзовокожими узкоглазыми мужчинами в полосатых халатах, он выучил персидский, среднеперсидский и немного древнеперсидский, начал понимать еще с десяток наречий, на глаз определял подделки азиатских изделий, которые старательно втюхивали приезжим археологам те самые мужчины, стал хитро щуриться, от чего вокруг глаз у него набежали тонкие и очень сексуальные, по отзывам женщин, морщинки, а взгляд приобрел внимательно-недоверчивое выражение с долей ироничности. Написав пару никому не нужных научных статей, к концу периода «перестройки» Станислав Николаевич устал, вымотался, не достиг каких-либо высот в археологической науке, потерял вкус к такой жизни и совсем уж захотел жениться, что до этого за ним не наблюдалось, да тут неожиданно произошли большие изменения, как в стране, так и в его научной жизни. Во-первых, вместо коммунистической партии руководить страной стали деньги и имеющие их олигархи; те, что вовремя подсуетились, подмазали стареющих коммунистов-функционеров и поделили с ними ничейное теперь, а до этого государственное имущество. Деньги страной стали править жестко, но законы их движения были более понятны Садомскому – деньги надо было ковать, не отходя от кассы, как говорили в классике советского кино, а в болоте, где у каждой бабушки дома стояла банка с купюрами, ковать их было легко, следовало лишь немного подумать. Во-вторых, король умер – да здравствует король! Старый знакомый еще по азиатским экспедициям, человек со связями и давно обласканный чиновниками, но не имевший руля, перехватил власть, что была еще у его родственника. События маленького дворцового переворота, а именно так про себя с усмешкой называл назначение знакомого на пост руководителя крупного музея Станислав Николаевич, ему были до конца неизвестны, но последствия вполне устраивали – знакомый позвал его к себе. А что такое крупный музей? В первую очередь, это крупные деньги. Служить народу, с головой окунувшемуся в океан дикого капитализма, Садомский, конечно, не намеревался, но новая работа давала ему возможность вплотную приблизиться к людям, которые владели большими деньгами, такими большими, что находили для себя возможным тратить их на то, на что и надо тратить. История в виде артефактов – самое надежное вложение капитала испокон веков. А поскольку эти богатые люди имели только деньги, но не имели знаний, то им всегда требовался консультант. И консультант всегда имел долю от огромных сумм, которые крутились, крутятся и будут крутиться в очень закрытом мире настоящего антиквариата. Так кандидат исторических наук Станислав Николаевич Садомский на четвертом десятке лет осуществил свою юношескую мечту – он стал богат. Конечно, богатство – это относительная категория, но для него имеющегося достатка было с лихвой. Причем поскольку его клиентами были люди, уж совсем не считающие денег, то он не переступал через свои моральные принципы, как некоторые его коллеги – всегда есть соблазн выдать подделку за оригинал, тем более что клиенты ничего не смыслят в приобретаемых ими предметах и не пытаются даже узнать хоть толику. Правда, это больше относилось к клиентам из России и дружественных стран СНГ, иностранцы знали толк в том, что покупали. Еще того хуже – украсть. Станислав Николаевич прямыми кражами не занимался и их осуждал, в вверенном ему отделе музея недостач не было, а если и были, всё вскрывалось, и виновные карались его властной жесткой рукой, не вынося сор из избы.