Земляки - страница 55

– Привет, как дела? – спросила она и прикрыла за собой дверь. – Я за тобой, пойдём, ужин стынет.

– То же самое. Мои не у тебя?

Отражённое на лице Мамалиевой недружелюбие не осталось незамеченным со стороны другой женщины. Складывалось впечатление, что она выражает не сиюминутное недовольство ею, а таит в себе вражду. Предположений никаких не было, Дагларова присела на стул и ответила:

– Берт, да, а Ринат играется в коридоре. Дарин, отчего ты охладела к нам? Правда, теплы мы и не были между собой, но что нам делить? Кариб уважает тебя, он и предложил вместе поужинать. Одно время мы часто собирались, и нет причин оставлять это в прошлом.

– Важнее, чтобы уважал того, кого обязан, а бытовые касательства не должны быть в натяг. – Мамалиева продолжала держаться обособленно.

Ответ озадачил вторую, желание разобраться в общих причинах охлаждения отношений отпало. Это могло вызывать недовольство, она поднялась и сказала:

– Дом пусть не так полон достатка, но счастья в нём хватает, чего желаю и твоему дому. Муж меня обожает, и с годами всё сильнее.

– Настолько, что ощущаешь себя вольной птицей?!

– Не пойму, куда ты клонишь, но моё терпение тоже не без границ. Это я преступила порог твоего дома!.. – Дагларова в недоумении взглянула на неё.

Дарина осознала, что ведёт себя неподобающе, но признавать и просить прощения не удосужилась. Ещё убедилась, что на равных не может вести с ней диалог. Она подняла свою ладонь к глазам и с трудом нашла, что сказать.

– Никто не любит, когда ставят перед фактом. О совместном ужине можно было договориться. За минуту я не успею даже морально перестроиться, не говоря об остальном. Потому и недовольна.

– Идея пришла спонтанно, и ничего особенного я не готовила. Возьми свою сковородку, в компании и простая еда становится лакомой. Ради Кариба я с лёгкостью забываю всё плохое. Переключись и ты.

– Если б это было так просто!..

– А ты похлопай глазами несколько раз. Сегодня мой ещё вспоминал происходившие на поле с его отцом истории. Взрослым мужикам не чужды тонкие забавы. К примеру, открывая свои сумки к обеду, по глазам пытались угадать, кто не в курсе, что положила жена. Жизнь полна добрыми моментами, и их нужно рассказывать, чтобы не осталось места ненужным противостояниям.

Мамалиева не понимала, как ей лучше поступить. В голове мелькали разные мысли, суть которых сводилась к одному: «Если не пойду, то Дагларов может прийти за ней, и появится шанс высказаться, и настроение к этому располагает, но захочет ли выслушать меня, не окажусь ли сама в дурацком положении?! И муж может, прибежит и отругает за каприз». Ещё Гадаев, которому сердце отказывалось причинять неприятности, но считать себя пустым местом тоже не хотелось.

– Не всем должно достаться, – вырвалось у неё, и поняла, что плохо контролирует свои речи.

Лиана заметила, что та остаётся встревоженной, и спросила:

– Ты хорошо чувствуешь себя? Может, таблетку выпьешь?

– Я в норме, иди, скоро буду.

– Пойдём вместе, не стоит наряжаться, мы по-домашнему одеты.

– Иди же! – сказала Дарина, – я догоню.

Другая поняла, что взорвать имевшуюся у ней бомбу будет не так-то просто, что волна коснётся и её саму, но начальный настрой продолжал доминировать. Поставив себе задачу хотя бы коснуться темы, закрыла ладонями лицо и шепнула: «Посмотрим, как потом запоёшь», и вышла в коридор.

*

Расположенный неподалеку пришкольный стадион являлся местом времяпрепровождения жителей окрестных домов. Помимо стандартного футбольного поля и беговой дорожки, здесь были различные устройства для физических упражнений, перекладины, волейбольная площадка. Неподалеку от встроенных теннисных столов с металлическим верхом находилось помещение с инвентарём. Стадион имел простые сидячие места из брусков по одной из длинных сторон. Первый ряд от беговой дорожки отделял щиток метровой высоты с надписью: «Спорт – здоровье миллионов», а на видневшейся стене сзади была неумело изображена правая сторона атлета по пояс с выделявшимися мышцами предплечья с использованием красок чёрного и красного цветов.