Читать онлайн Коллектив авторов - Земное время №2 2016

Советский, российский актер театра и кино, Заслуженный артист РСФСР, Народный артист России. Снялся более чем в ста фильмах. Недавно он отметил свой 75-летний юбилей. Вместе с женой Ириной более 20 лет назад открыл и руководит «Культурным Центром Эммануила Виторгана», в котором играет свои спектакли, проводит творческие вечера и концерты.

У каждого состоявшегося человека в жизни есть люди, события или, например, литературные произведения, фильмы, которые значительно повлияли на его собственную судьбу, выбор пути, выбор цели. Об этом бы и хотелось поговорить с Вами. Первый вопрос – а с чего или с кого все началось? Кто был тот человек, кто направил Вас на театральную стезю? Кто сказал, что давай-ка, мол, в театральное?

Знаете, у меня в семье никто вообще не имел никакого отношения к театру. Но в школе, это было еще в Ставрополе, я учился с мальчиком – рыжеватый такой мальчик, Юра Кочетков – так вот у него родители как раз были артистами. Мы с ним до 4-го класса очень подружились, я часто бывал у них дома, а жили они прямо во дворе театра, так что мы могли свободно посмотреть любой спектакль, и мне тогда это сильно пришлось по душе. Потом так сложилось, что и мои, и его родители переехали в Астрахань, где я, по совету его «театральной» семьи, и пошел во Дворец пионеров в драматический кружок. Вот так меня и увлек театр. И если я до 4-го класса в школе регулярно получал грамоты почетные за успеваемость, то после, заканчивая 10-й класс, у меня уже было «энное» количество «троек». Причем, вместо некоторых «троек» педагоги вполне могли бы поставить и «двойку», особенно за математические все дела. Но они знали, что просто я уже «весь там» и готовился поступать только в театральное, поэтому они мне прощали. А с моим другом Юрой Кочетковым, нынешним народным артистом и лауреатом всяческих премий, мы до сих пор вместе, хотя обоим нам уже за семьдесят.

А какие люди дальше стали определяющими для Вас уже в театральном мире?

Я поступил в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК), где встретил потрясающее количество великих педагогов. Мой курс вел Борис Вульфович Зон он был просто уникальным человеком, у него было огромное количество учеников, ставших впоследствии знаменитыми артистами. Именно он и заложил основы… А потом, в своей актерской жизни, я получал такую режиссуру, о которой можно только мечтать: Георгий Товстоногов, Леонид Варбаковский, Мария Смакнеби, Андрей Гончаров.

Андрей Александрович Гончаров, главный режиссер и, позднее, художественный руководитель Московского академического театра им. Маяковского – это еще один очень важный в моей жизни человек. Он был настоящей душой театра, работать с ним было бесконечно интересно и в творческом и в человеческом плане. Когда его не стало, художественный совет театра, в который и я входил, и Армен Джигарханян, и Наташа Гундарева – мы все никак не могли найти нам другого режиссера… Мы даже просили Управление культуры подождать какое-то время, попробовать у нас разных режиссеров, которые будут ставить у нас спектакли, а мы по ним уже будем определяться… Мои коллеги и мне предлагали заняться этой работой, собирали подписи, но я был против – это жуткая ответственность – ты должен решать буквально судьбы людей – а это очень и очень непросто… Ведь бывало, что с приходом нового художественного руководителя, когда он от кого-то из актеров отказывался, это приводило к настоящим личным трагедиям… Ответственность в этом плане колоссальнейшая совершенно…

Это что-то подобное ответственности хирурга…

Да, именно, причем, хирурга по каким-то очень сложным операциям… Но тут даже не придумаешь – будет ли полезна эта операция в дальнейшем. Но, в итоге, нам назначили нового худрука… Мне не хочется об этом говорить, потому что он уже ушел из жизни, но с назначением Сергея Арцибашева, на мой взгляд, к сожалению, произошла ошибка. Он так себя повел, что я вынужден был уйти из театра…

И дело было совсем не в отношении ко мне – нет-нет, он меня назначал на роли, вел репетиции и так далее, так что дело не в этом. Просто однажды я вышел во внутренний двор театра и увидел, как под дождем валяются все фотографии 80-летнего содержания театра имени Маяковского… А там же такие актеры! Да, кто-то из них потом уходил из театра – тот же Миша Казаков – но они все побывали в этом театре. Это я говорю о том периоде, когда я их знал – а там же были просто гиганты! В общем, все это валялось во дворе, под дождем… Я бы не хотел, чтобы Вы меня видели в этом состоянии – я влетел к нему в кабинет и в нелицеприятных выражениях все высказал, сказав, что ноги моей больше не будет в этом театре. И я ушел, но, поостыв, понял, что из-за меня, как минимум, спектаклей пять пропадут. Тогда я вернулся, за год на все свои роли ввел вместо себя других и как только утвердили последнего из них, ушел уже окончательно.

Фото: Владимир Старков

Ушли в «никуда»? Это же было совсем непросто?

Да, было все это огорчительно, ведь это много лет жизни и коллектив замечательный, и ко мне относились прекрасно… Так что первый период был такой немножко грустноватый… У нас еще и квартира тогда была прямо напротив театра, из кухни было видно окно моей гримерки… А потом мне так вдруг оказалось, на удивление, хорошо без театра – никто мной не руководит, не говорит, на какую роль мне надо, какой режиссер, какие партнеры. Я сам сегодня выбираю ту пьесу, которая мне нужна, я предлагаю тем ребятам, кого я хочу, приглашаю того режиссера, который мне ближе – это такое удовольствие получается!

А кого еще из режиссеров Вы бы отметили?

Сегодня по качеству режиссуры мне очень импонирует Римас Туминас из Вахтанговского театра – он просто молодец! Я с ним очень давно знаком, когда он еще был студентом и делал дипломный спектакль. Сейчас мы с ним очень приятельствуем, можно зайти к нему в любое время – в кабинет или на репетицию… Вот сейчас он в Большом театре поставил оперу – он очень талантливый человек и общаться с ним просто наслаждение, при всем при том, он скромен немыслимо.

Не могу не назвать еще имя Аркадия Каца, который очень хорошо знаком рижанам – он ставил в советское время в Риге такие спектакли, которые невозможно было поставить в Москве. И он продолжает работать и сегодня, в Доме актера в Москве. Это радость безусловная – знать таких людей, но и колоссальное количество печали, потому что в последнее время они уходят один за другим… Ушел Алик Филозоф, с которым мы проработали около десяти лет в театре Станиславского… Потери огромные… Именно поэтому и хочется самому больше успеть сделать, поделиться, донести что-то людям. Так родилась и идея нашего с Иришей клуба.

Экс-президент Латви В.ЗАТЛЕРС в гостях у «ВИТОРГАН-клуба» в Юрмале

Вы упомянули спектакли Аркадия Каца в Риге, которые были «невозможны» в той же Москве, да и Вам самому раньше приходилось сталкиваться с цензурой. Есть ли какие-то ограничения сегодня?

Да, действительно, было такое, что приходили на приемку спектакля разные представители власти, потом присылали замечания и изменения. Сейчас ничего подобного нет, но в итоге наступила полная распущенность, что называется, из одной крайности в другую… Я никогда себе не позволю сказать со сцены «матерное» слово, а сегодня это уже никого не удивляет. Но, на мой взгляд, это противопоказано художественному произведению. Я совершенно убежден, что можно выразить то же самое, НЕ произнося этих слов – и все будет понятно. Не хотелось бы, чтобы это воспринималось, как этакое ворчание, но меня такие примеры сегодня действительно огорчают. Я могу, конечно, пойти посмотреть спектакль, зная, что там есть «мат», но только ради актеров, которые мне интересны. Но для меня лично такое противопоказано – наверное, это и воспитание, которое я получил в ленинградском институте. Тем не менее, если мне кажется, что человек в чем-то не прав, для меня это совсем не значит, что я прав. Если я понимаю, что не прав сам, я извинюсь, а если кто-нибудь не прав и настаивает на этом – ради бога, живи так, как тебе живется – у тебя своя жизнь и своя правда. Поэтому, если кто-то при мне начинает давить, что все должно быть именно так как он или она считает, мне становится неинтересно.

Не хочу тратить себя на переубеждение кого-то. Пока еще есть эта жажда что-то сказать, услышать новое, хочется двигаться вперед. Понимая, что жизнь не так продолжительна, хорошо бы помнить всем нам об этом – надо успеть сделать не только для лично себя что-то, надо успеть. И вот то, что мы сегодня делаем с Иришей, наш клуб – это и удовольствие от общения, но и огромный труд. Ириша целыми днями с компьютером и телефоном – он в конце дня у нее уже просто раскален.

Расскажите нашим читателям про Ваш замечательный клуб – что и как там происходит?

О клубе Вам лучше расскажет Ириша.

К разговору подключается Ирина Виторган:

Наш клуб появился достаточно давно, в этом году мы закрываем уже 23-й сезон. Это будет в Москве, обычно мы это делаем на Москва-реке, на пароходике – это уже традиция и для открытия и для закрытия наших сезонов.

Приходит много творческих людей – это и актеры, и режиссеры театра и кино, продюсеры, сценаристы, музыканты, певцы. А с другой стороны приходят члены нашего клуба, которые уже многие годы ходят на наши мероприятия. Так как количество участников растет, мы уже делаем закрытие дважды, потому что даже мест не хватает на теплоходе, чтобы разом все желающие поместились…

Ремонту дома, в котором располагается наш клуб отдано целых 4 года жизни. Точнее, это превратилось из ремонта в полноценную реконструкцию. Нам пришлось даже продать свой дом на Новой Риге (Новорижское шоссе), чтобы осилить этот проект. Это очень красивый дом на Остроженке, мы его арендуем уже седьмой год, но вот теперь нам поднимают аренду…

До этого мы делали свои вечера в Доме актера или еще в каких-то местах, теперь мы имеем свое местечко, но тут выросла аренда в несколько раз. Сейчас мы пытаемся выкупить это здание, и так получилось, что мы, сделав ремонт и приведя здание в порядок, в результате получили повышение его продажной стоимости для нас же. Но мы боремся, сейчас это все в суде, ведь должны учитываться наши расходы на ремонт, а этого не было пока сделано. Ведь до нас там была полная разруха – в процессе ремонта оставлены были только стены – вся отделка была сделано заново, потом установили новейшее сценическое оборудование, экраны и т. д.

Но все это уже не так важно – главное, что все это мы делали с удовольствием и пребывание людей в нашем Доме доставляет всем только радость. Там есть малая сцена, проходят моно-спектакли, концерты, творческие вечера, показываются новые и старые фильмы. У нас есть постоянная публика, многие, побывав первый раз, приходят снова и снова. В нашем клубе очень приятная атмосфера, собирается не более 100–120 человек – помещение не очень большое, но уютное. Люди там знакомятся, общаются – для нас это очень важно. И к нашему огромному удовольствию клуб живет, люди приходят и даже нам помогают. А когда мы три года назад купили домик в Юрмале, мы стали проводить мероприятия клуба еще и здесь.