Земные праздники - страница 4

с ручкой голубой не плавит под лампой

канифоль с коротеньким дымком

над полувековым гроссбухом аккуратно

отмеченных почерком умницы

связей эфирно-посюсторонних,

и ты ушёл,

куда мы все идём, любимый

радиолюбитель и щукой пахнущий

рыбак, а мы вещаем, мы всё вещаем, себе

не веря, на тех частотах, окоченевших

над черно-бурым обрывом ямы:

у-ве-девять-ве-эм! у-ве-девять-ве-эм!

Валерик! у-ве-девять-ве-эм!

Приём…

2009. Уфа

Курсивом – из Тютчева.

3 октября

Буксуют шины и юлят в кладбищенской грязи,

и липнет она с травой пожухшей на подошвы.

«Memento mori»2 орёт дебелая ворона на дальнем

свеженьком кресте, и хлеб крадут у хладных

постояльцев увёртливые кошки, переворачивая

рюмки, и не внушает тени смысла то, что питало

смысла тень. Так помоги поверить, братик,

что это мы, что это с нами, что так и

должно было быть.

А этот мир, что мы вовсю любили, он к нам

кромешно равнодушен. Как вор, как шлюха, он

никогда нас не любил, и осени безмолвье золотое

нас учит больше спать, нас учит меньше жить.

Густые сны торят дороги, и лунных вод отлив

лавинный несёт в глухие небеса, а звёздочка

в календаре ещё кому-то никому из никогда

напоминает: поздравить брата

с днём рожденья.

А ты уж небо, а ты уж берег и ветер в облаках,

и птица на ветру, а ты уж белая

молитва из детских

чаяний Христа.

2009

«Терять всё то, терять всех тех…»

Терять всё то, терять всех тех

ударит сирый час, и нет тогда

слабее, сильных, нас и нет

безбожнее с бескрылой птицей

имени на стынущих устах и

небом, рухнувшим на глиняные

плечи. Не верю. Не хочу. Пусти

меня в назад, где живо всё, где

живы все и нет нужды в побасенках

надежды. Но эти зимы больше

не пройдут, не стает лёд с побегов

вешних, лишь звоны хладнодушных

звёзд напомнят ангелам, как мы

любили в пустой канве тех

сказок безнадёжных, что нас не

научили терять всех тех, терять

всё то, кого-чего, чему-кому,

о ком-о чём теперь уж ни к чему.

2009

Календарное

Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она.
Пушкин

По уходящей в иное привычке заполняю календарик

на год, о котором известно, что он настал вчера:

дни рождения – колкие звёздочки, другие – крестики

недоуменные, как и положено в генеалогии…

А в этом небе разъянварском всё гуще крестиков

хрустящих, всё меньше наших зябких звёзд.

И что за номер – две тыщи десять, и что за век –

двадцать один? Я ничего о них не знаю, они, увы,

не вспомнили меня. Летят и лгут зелёные снега

в чужом окне внекалендарно, в сиренях рвутся

соловьи, столь склонные к инфаркту, дорогу пеплом

стелет осень, смывает лес июльский ветер, набухли

в водорослях степи, ушли в песок

и глину города.

Пролетая вслед за ланью через речку Лимпопо,

с новым годом номер ноль поимённо поздравляю,

заполняя тощий календарик на послезавтрашние

позавчера, на все века, что канули в грядущем

в этом худом и нечаянном мире, меж явью снов

и снами яви, где пахнет звёздами, тоской вещей,

земляникой и крепким чаем, пока не сбудется

речённое иль не забудется пока по восходящей

в пустое привычке, что свыше нам, конечно же,

дана. Несомненно лишь одно, прошлогоднейших

снегов никомуненужность, и стелется за облачком

почившая мечта, как тот старинный хор про

скуку, нежность, лето, урожай и

ниначтонепохожесть.

2010

Диптих февраля

Из пустоты я извлекаю себя, вставляя

нехотя в подрамник утра,

в порожний полдень и вечер, тающий

в теснинах полой ночи.

Как все, бестрепетно я утекаю сквозь

собственные пальцы

в песок иль в снег, и дышит мне в затылок

безбрежное-безбожное-

Назад Вперед

Земные праздники - страница 4

Похожие книги