На вопрос ответила Тома, ласково погладив его по руке. Она с такой нежностью смотрела на некогда моего мужчину, что я до боли закусила щеку, сдерживая свои выходящие из-под контроля чувства. Прикусила слишком сильно, тут же ощутив металлический привкус во рту. Это наконец-то отрезвило, позволив более-менее связно мыслить. Отвернувшись к окну, старалась не обращать внимания на впереди сидящую пару. Методично отсчитывала секунды, казавшиеся вечностью, мечтая исчезнуть отсюда как можно быстрее и дальше.
Машина остановилась. Я, выдавив из себя сухое спасибо, выскочила на улицу и, не оглядываясь, быстрым шагом направилась к дому, как к спасительной цитадели.
Слава богу, во дворе никого не было. Быстро юркнув к себе, закрылась на замок, не желая никого видеть или с кем-либо общаться. Отбросила сумку на ближайший стул, скинула сандалии и, на ходу срывая одежду, направилась в душ.
Анализировать свою реакцию на эту встречу, да и саму, собственно, встречу, не стала. Не то сейчас у меня состояние для холодного расчёта.
Горячие струи воды слегка успокаивали. Подставив им лицо, ощущала, как уходит усталость и потихоньку отпускает напряжение. А ещё они помогали смыть горькие слёзы, что так и не сумела сдержать.
— Таша, — ласково прошептал Миша, крепко прижимая к себе, — Ташенька… Ну что ты, глупенькая, так ревёшь? Я же не навсегда уезжаю.
— Нет, не навсегда, — некрасиво хлюпнув носом, развернулась в его объятиях и преданно заглянула в любимые глаза. — Просто безумно боюсь тебя потерять.
— Не потеряешь. Мне есть ради чего, а главное, ради кого жить. Поняла? — Он шутливо пикнул, легонько надавив мне на нос, и тут же его поцеловал.
— Поняла, но…
— Никаких но быть не может. Ты только жди.
— Я всегда тебя жду, ты же знаешь.
— Знаю, родная, знаю…
Таша. Ташенька. Ташуня.
Так называл меня только он. Так любить мог меня только он. Рядом с ним я словно оживала, чувствовала, мечтала, наслаждалась жизнью. Я дышала им. Он был центром моего мироздания. Единственный. Неповторимый. Любимый.
Его взгляд, казалось, смотрел в самую душу, наполняя ту безграничной нежностью и любовью, зажигая страстью. Но никогда в нём не было такого стылого равнодушия, как сегодня.
И наша случайная встреча лишь подтвердила, что рана в моём сердце не зарубцевалась. Она кровоточит, и Миша своей ледяной отчуждённостью, как скальпелем, вскрыл её по живому.
Закусив до боли ладонь и усилив напор воды, я сползла на кафель и завыла, как раненый зверь.
Я не забыла Михаила, хотя, если честно, особо и не старалась. Как можно вычеркнуть из жизни человека, к которому до сих пор тянется сердце и о ком болит душа? Он подарил мне столько счастливых минут, что я не желала это хоронить, лелея то время как самое счастливое.
Единственное, что я вычеркнула из памяти — наш последний телефонный разговор. Его я мечтала забыть. Тогда я тоже услышала такой же, как сегодня, голос, вымораживающий всё внутри.
Сейчас я понимаю, чем это было спровоцировано, а тогда… тогда я сломалась. Разбилась о ту стену, что он воздвиг между нами.
Непробиваемую. Глухую. Стену.
С огромным трудом подавив истерику, я соскреблась с кафельного пола душевой и, замотавшись в большое махровое полотенце, поплелась в комнату, буквально рухнув на диван. Где-то на периферии моего сознания зазвонил телефон, надрывая динамики, а я не реагировала. Сколько он так голосил, пытаясь обратить на себя моё внимание, не берусь судить, но в итоге замолчал, вновь погружая комнату в тишину. Сил не было ни на что.
