Она также упаковала в рюкзак найденные вчера свечи, предварительно сняв их с массивного подсвечника. Однако больше ничего полезного не нашла. Накрытая чехлами мебель оказалась пустой, да и вообще было похоже, что из комнат вынесли все вещи. Возможно, конечно, они все еще оставались в доме, находясь в запертых комнатах. Мари попробовала было открыть одну из них, но быстро махнула на эту затею рукой. Двери казались слишком массивными и запертыми, очевидно, уже очень давно, так как замки их сильно окислились.
Продолжая осмотр дома, Мари вдруг боковым зрением увидела, как кто-то быстро прошел по улице мимо окна. Она осторожно выглянула через стекло наружу, однако никого не заметила. Не успокоившись на этом, она бесшумно прокралась на чердак и приоткрыла окно, через которое вчера проникла внутрь. Но представившийся взгляду вид на парк выглядел совершенно безлюдным.
Слегка осмелев, Мари тихо высунулась наружу и снова тщательно оглядела окрестности. И на этот раз заметила, что в отдалении, на одной из дорожек, ведущих вокруг дома, буднично стоит черно-белый человек, глядя на что-то в собственных руках. В следующую секунду он вздрогнул и повернулся к дому, поглядев в сторону входной двери. И, в отличие от зомбиобразных горожан с площади, на лице его скользнула ярко выраженная эмоция отчаяния. Судя по всему, это и был человек, бродивший ночью вокруг с горестным плачем. Одет он был в бывшую когда-то элегантной, но теперь местами порванную и испачканную одежду, а лицо его, с небольшими усиками и бородкой, вполне можно было назвать благородным, хоть оно и казалось белым, как полотно. Прическа, когда-то тщательно уложенная, сейчас выглядела всклокоченной и неряшливой… И тут Мари резко вздрогнула, потому что даже на таком значительном расстоянии смогла отчетливо разглядеть потеки красной крови, сочащейся из-под челки волос. Такое яркое и цветное пятно прямо посреди угрюмого черно-белого мира.
– Э-эй! – окликнула она незнакомца, прекрасно понимая, что это может быть весьма неразумным поступком. Но что-то в его внешности вызывало гораздо больше сострадания, чем страха. Мари вдруг пришло в голову, что она и сама постепенно станет здесь черно-белой и будет также скитаться вокруг в отчаянных и безуспешных поисках помощи.
Парень поднял на нее взгляд и неожиданно расцвел радостной, почти счастливой улыбкой. Глядя на нее, можно было подумать, что он увидел вовсе не Мари, а кого-то из своих родных или близких. Он быстро вскинул руку и приветливо помахал. И только сейчас, когда незнакомец полностью развернулся, она заметила, что во второй руке его зажат целлофановый пакет с чем-то разноцветным внутри, издали похожим на фантики конфет.
– Привет. – помахала Мари в ответ. – Это ты тут ночью ходил?
Он поспешно подошел ближе и встал внизу, запрокинув голову, продолжая смотреть на Мари с таким открытым и неподдельным счастьем, что сердце болезненно сжималось от нахлынувшей волны жалости и сочувствия.
– Да, это был я. – произнес он звонким, мелодичным голосом. – Я лишь пытался разыскать своего друга Уильяма. К моему глубокому сожалению, я потерял его и до сих пор не могу найти…
– Я никого тут не видела, извини. – пробормотала Мари, пытаясь быть хоть чем-то ему полезной. Тем не менее, все еще продолжая размышлять, стоит ли ей спускаться.
– Это ничего. – понимающе закивал он. – Но, простите меня, я вам не представился.. Меня зовут Дэвид. Прошу извинить за то, что я вам ночью, по-видимому, помешал. Видит Бог, я сделал это не со зла.
