– Постарайтесь понять, Фрумкин, то, что я сейчас скажу. Убит человек. В остатках вина в бокале обнаружен кокаин в концентрации, которая могла оказаться смертельной. Таково заключение судебно-медицинской экспертизы. Второго бокала нет. Вино в бутылке чистое.
– Она могла насыпать его туда сама, – сказал Фрумкин.
– Могла, конечно. Но кокаин не сыплют в вино. Его нюхают. От этого частично разрушается носовая перегородка, даже от непродолжительного приёма наркотика. У Корсаковой она целая. Абсолютно целая – понимаете? Кстати, вы видели хоть раз Корсакову раньше под действием наркотиков?
– Нет… – неуверенно сказал Фрумкин.
– Ну, хорошо, – Дятлов махнул рукой, – понимаете, вы последний из известных мне людей, кто видел Корсакову живой. А в сауне вместе с ней был, по крайней мере, ещё один человек, мужчина или женщина, я пока не знаю этого. Но этого человека видели выезжающим на машине Корсаковой со двора «Сириуса» сразу после убийства. Через несколько минут после убийства. Вполне возможно, что это были вы. Вы водите машину?
– Я?! В каком смысле – вожу?
– Следите за своей речью, Фрумкин. Если вы будете впредь употреблять такие фигуры речи, я буду считать, что вы умышленно отказываетесь сотрудничать со следствием.
– Машину? Ну, да… Что за чепуха… – Фрумкин потряс головой, – я был с ней в сауне?! Она могла встретиться после корпоратива с кем угодно и пойти туда.
– С кем? – спросил Дятлов. – С кем она могла встретиться? Вы знаете этого человека? Это мужчина или женщина?
– Нет, откуда? Я не знаю…
– У Корсаковой были друзья? Подруги? С кем бы она могла пойти в сауну в свой день рождения? Вы знаете хоть одного такого человека?
– Возможно, и были… – неуверенно сказал Фрумкин, – но… раньше.
– Кто? Имя?
– У Ирины был мужчина… Это было несколько лет назад. Там было серьёзно… вроде. К свадьбе дело шло. Да, они хотели официально пожениться. Но потом…
– Имя этого мужчины?
– Славик. А фамилия… – Фрумкин потёр ладонью лоб. – Сейчас… Воропаев?.. Я не помню, правда.
– Возраст? Опишите этого Славика.
– Около тридцати пяти, среднего роста, крепкий на вид, кажется, волосы светлые.
– Что произошло потом?
Фрумкин опустил голову и задумался.
– Это был период… – наконец сказал он, – мы с Ириной провели ряд удачных сделок, ну, и получили деньги. Это были первые крупные деньги фирмы.
– Ваши с Корсаковой деньги, да? – уточнил Дятлов.
– Да.
– Это были рискованные сделки? Под банковский кредит?
– Да.
– Славик знал о деньгах Корсаковой?
– А почему нет? Она тогда первую машину себе купила. Славик разъезжал на ней.
– Этот Славик, – спросил Дятлов, – где он работал?
– Насколько я понимаю, нигде. Околачивался тут у нас. Мешал только всем. Но Ирина тогда в нём души не чаяла, всё хотела его к делу приспособить. А потом…
Фрумкин тяжело вздохнул и замолчал.
– Что было потом? – спросил Дятлов.
– Ну… Если вам так интересно… Потом у Ирины был нервный срыв. Сильнейшая депрессия. Она практически прекратила интересоваться делами фирмы, я работал один. Я вообще боялся… Ну, как бы она… И так было до тех пор, пока… Пока однажды к ней домой не пришли… рэкет. В общем, бандиты. Пришли за деньгами. Откуда-то была наводка.
– Кто тогда работал в офисе?
– Я, Ирина и секретарша, Антонюк. Топольского ещё не было. Ну, и Славик знал, Ирина тогда от него ничего не скрывала.
– И что произошло тогда дома у Корсаковой?
– Точно знаю. Знаю только, что избили её. Искали деньги.
