– Верно. Я много слышала о Вас. От кого? От брата.
– От брата?
– Вас это удивляет?
– Н-нет, – чуть запнулся я. И тут меня осенило – ну, конечно же. Перед моим мысленным взором тут же предстала картинка из прошлого. Моя бедная каморка под самой крышей и ночной гость, назвавшийся Ганьеттом де Ферре… Он же ясно сказал тогда, что батюшка долг расплаты им двоим – ему и сестре. Теперь всё стало на свои места.
– Сударыня, простите меня, я не … – промямлил я.
– Оставьте. Здесь ни место. А по-поводу того, что Вы не узнали во мне женщину – так это просто комплимент. Брат специально заставляет меня носить этот костюм и даже грозится остричь мне волосы. Так что… лучше забудьте о том, кто я такая! – она вновь надела шляпу, спрятав под неё свои чудесные локоны.
– Простите ещё одну мою бестактность, но тогда, кто Вы?
– Во-первых, не «Вы», а «ты». Во-вторых, … – договорить она не успела.
Краем глаза я заметил, как один из «убитых» (а на самом деле тяжелораненый или оглушённый солдат) поднимает пистолет и целится в неё. «Странно, почему мы не обыскали трупы? – часто спрашивал я себя позднее – Почему не собрали оружие? Легкомыслие? Возможно». Но, так или иначе, но всё произошло именно так, как и должно было произойти. Возможно, отбери мы у них тогда оружие, и всё было бы иначе, и конец этой истории был бы совершенно иным, но, … ни о чём не жалею. Итак, он целился в неё, а она ни о чём не подозревала, стоя к нему спиной в опасной близости. Мой инстинкт защиты слабого сработал мгновенно. С криком: «Берегись!», я бросился к ней, закрывая её собой. Пуля просвистела в воздухе. Уже в полёте я услышал её свист, и только после этого почувствовал боль в левой половине груди и рухнул без памяти в траву… «Это конец!» – промелькнуло в моём мозгу, и наступила тьма…
Не знаю, сколько прошло времени, да это и неважно. Мне кажется, целая вечность. Меня окружали боль и огонь – они пытали меня, но я, казалось, не осознавал этого. Я, словно бы шёл, но под ногами и вокруг меня был только огонь, огонь, огонь… Реальность заменила бред слишком быстро и неожиданно – я вдруг почувствовал себя лежащим на постели, а весь окружающий мир раскачивался в неком ритмичном кружении – или мне это только казалось? Всё тело ломило, а левую руку словно бы оторвали от тела и пришили заново, спину и плечо жгло огнём, а голова раскалывалась. Во рту пересохло словно после хорошей попойки… В общем настроение и состояние были крайне паршивыми… Я едва приоткрыл глаза и прохрипел: «Воды». На мой лоб легла чья-то холодная рука, а губ коснулся металлический край кружки. Вода – жизнь. Она обожгла мои потроха, словно крепчайший ром, но зато отступила жажда. Я пил жадно, стремясь утолить жажду, но напиться мне не дали. Опустошив кружку, я вновь рухнул на постель, в объятия огня и боли… И тут я услышал голоса. Один явно принадлежал капитану (уж его-то голос я не спутал бы ни с чьим другим – таким он был особенным); другой – резкий и сухой – принадлежал, скорее всего, корабельному врачу. «Не выживет», – лаконично констатировал док. «И нет надежды?» – спросил капитан.
– Нет. После такого не выживают. След пули пролёг слишком близко к сердцу. Удивляюсь, как он вообще ещё жив! Обычно умирают быстро, в первые часы, от кровопотери, а этот уже третьи сутки мается! Но жилец из него уже никакой!
– Эх, чёрт! Не везёт мне с абордажниками, ну прям один за другим к Морскому Дьяволу отправляются…
