Жар под кожей - страница 9



— Встала пораньше и решила, что смогу подготовиться тут. И вы правы, не хотелось мешать мужу.

— Послушайте, Аня… — Она запинается, видимо, решая для себя самой, стоит ли говорить со мной дальше. — Я не вправе лезть к вам в семью, но… В общем, вот.

Она протягивает мне визитку, на которой напечатано: «Адвокат. Специалист по бракоразводным процессам». Дальше написан номер телефона и адрес адвокатской конторы, куда можно обратиться. Я все еще не понимаю, как она узнала, но мне становится жутко стыдно и неловко.

— Я сама жертва домашнего насилия, Анна, — сухо говорит она. — Пять лет в браке с мужем, которому было абсолютно наплевать на мое мнение и желания. Избиения, насилие, — я не понаслышке знаю, каково это. Я и на психолога пошла учиться после развода, чтобы помогать людям. Если хочешь, можем поговорить об этом. Он давно тебя бьет?

В этот момент я слышу за спиной шорох и слишком быстро поворачиваюсь, будто боюсь, что за спиной стоит мой муж и точно все слышит.

— Дима? Петров? — удивленно интересуется Валерия. — Ты же всегда с опозданием приходишь и чаще на вторую пару. Почему так рано?

Парень, которого я запомнила по грязным шуткам в мою сторону, вмиг тушуется и даже бормочет извинения.

— Я хотел… — Он запинается и пожимает плечами. — Перепутал кабинеты.

По тому, как быстро он сбегает с кафедры, понимаю, что он все слышал. Надеюсь, что завтра — или даже сегодня — вся аудитория не будет говорить о том, что меня бьет муж.

— Эти студенты! — сетует Валерия Степановна. — Вы красивая девушка, они вам проходу не дадут, вот увидите.

Я лишь хмыкаю, прекрасно понимая, что так и есть. Вон, один после второй встречи уже признается невесть в чем. Устраиваясь на работу в университет, я знала, что будет трудно. С детьми-подростками всегда нелегко. Но и подумать не могла, что настолько. И в первую очередь — мне самой.

Я отсиживаюсь на кафедре до первой пары, потом иду вести лекцию, надеясь, что с Русланом нам пересекаться не придется. Так и происходит. Я не вижу его вплоть до следующей пары, которую веду в его группе. Мне почему-то неловко и страшно, и хоть я понимаю, что он не может знать о моей реакции на его откровенные слова, мне стыдно за то, что я чувствовала там, в машине.

— Добрый день, — здороваюсь со студентами.

В этот раз повторяется все то же самое, что и в первый. Правда, на этот раз на стуле, где должна сидеть я, разлито что-то красное. Я не придаю этому значения и обвожу взглядом аудиторию. Руслана не замечаю, хотя знаю, что он приехал в университет вместе со мной. Почему-то я ожидала, что он будет здесь, а еще уверена, что вот это все — точно его рук дело. Я отказала ему, и он решил выставить меня на посмешище? На что Руслан надеялся? Что я не пойму, что это сделал он? Или не увижу всего этого и вляпаюсь в красную жижу?

Студенты молчат под моим пристальным взглядом, видимо, ожидают реакции. Возможно, истерики или немедленной жалобы в деканат. Ничего этого я делать не собираюсь. Достав из сумки свои записки, приготовленные еще несколько недель назад, начинаю лекцию.

Я пришла в университет с мыслью, что дам будущему поколению знания, которые помогут им в жизни, а сейчас понимаю, что ничего из этого им не нужно. Что ж… я просто проведу занятие.

Кажется, мой поступок их удивляет. Они сидят молча, на последних рядах кто-то даже спит, а некоторые девчонки все еще злобно смотрят на меня.