Элсар поцеловал меня так, словно собирался съесть. Во рту сразу оказался юркий язык, он соблазнительно извивался и проникал глубоко. В громких вздохах было что-то животное; я приподнимала ягодицы и запустила руки в волосы Элсара. Хотелось обнимать его, трогать, ублажать, и себя заодно.
Не прерывая поцелуй, он требовательно развёл мои ноги и сжал внутреннюю часть бедра. Да, мужская власть, сила — вот, что требовалось. Его пальцы впились в кожу, так низко, но не в самом приятном месте. Я бы сама прикоснулась к клитору, но не могла оторваться и изучала Элсара, тепло тела, лёгкую дрожь и ритмичные движения.
Он задирал футболку, путался в ткани и недовольно выдыхал после неудач. Опускаться, так до конца, я не могла терпеть и принялась помогать. Оба потеряли разум от дикого желания, только бы добраться до тела, касаться и не думать. Мы окончательно обезумели, извивались, хватали ткань и с силой дергали. Пусть хоть рвет ее — плевать.
Элсар застонал, когда смял в ладони голую грудь. Я застыла, не могла отвечать на поцелуй, позволяя ему крутить языком во рту, давить на грудь, оттягивать сосок и гладить ногу. Он всё делал быстро, и вдруг прервался, чтобы приподняться и упереться рукой в матрас. Грудь осталась без ласк, и тело выгнулось само собой, умоляя о большем.
— Сейчас, милая, сейчас, — Элсар коротко усмехнулся.
Сосок исчез в горячем рте. Так приятно. Он покусывал его и широко раскрывал губы, иногда отстранялся и было видно, как блестящий язык скользил вокруг. Я ничего не понимала, гладила его, комкала мантию и тянулась к паху, но не достала.
Предмет стал медленно выходить — наконец настоящее движение! Элсар достал его почти полностью и покрутил, а затем с силой вставил. Снова достал и вставил, резко, набирая скорость и не жалея. Я открыла рот, но застонать не могла: тихие стоны, ненасытный рот на груди, между ног билось удовольствие… невероятно.
Влажные звуки добавляли изюминку. Сейчас Элсар мог делать всё, но не пытался войти в меня и не раздевался — только двигал бедрами. Член упирался в бедро, такой твёрдый, невероятно соблазнительный.
Я вскрикнула и застыла, когда он вставил предмет под углом. И так большой, теперь он сильнее растягивал, лёгкая боль обостряла ощущения. Но Элсар остановился и поднял голову:
— Неприятно?
— Приятно, — я с трудом вспоминала слова, — просто большой.
Он стал медленно покручивать предмет. Теперь удовольствие стало ласковым, можно было насладиться всеми его проявлениями, но Элсар не унимался:
— Слишком? — говорил он, потираясь губами о сосок. — Тебе не нравится?
Дыхание на груди просто с ума сводило. Вместо ответа я улыбнулась и покрутила бедрами. Не объяснить, как нравилось быть заполненной, и как тело отзывалось на давление.
Элсар беззастенчиво высунул язык и скользнул им по соску. Он крутил предмет, двигал им из стороны в сторону, заставляя боль превращаться в удовольствие и обратно. Было невероятно сладко, что это делалось игрушкой. Напоминало проявление власти: возбуждение Элсара не переходило границы, он был собраннее и доминировал по всем пунктам.
Стонать не получалось. Это как упасть в ледяную воду: лёгкие скованы, мысли вертятся вокруг ощущений, мелочи не способны занять их. Я действительно тонула, даже язык Элсара не занимал так сильно. Блаженство билось внутри, подчиняясь движениям предмета. То он проникал глубоко, то почти выходил, Элсар крутил его, иногда тряс рукой, иногда резко вставлял. Движения сменяли друг друга, становились быстрее. Он тёрся членом о мою ногу, жарко дышал, бормотал; от хриплого голоса по телу бежали мурашки.
