– По рукам, – спокойно сказал Ленька и протянул Шефу ладонь. Саша отшатнулась от него, с испугом и изумлением глядя широко распахнутыми глазами. Шеф, поколебавшись, пожал ему руку. Едва Ленькины пальцы сомкнулись вокруг ладони Шефа, он двинул ему локтем в челюсть. Пальцы Шефа разжались, и он рухнул на землю. Не теряя ни секунды, Ленька развернулся и ударил Тощего острым коленом в пах. Тот согнулся пополам, вдогонку Ленька со всей дури звезданул ему локтем по затылку и понял, что этот враг ему уже не опасен.
За спиной Леньки поднялся Шеф. Вскинул руку. В свете луны блеснул кастет с длинными острыми шипами.
Чуть нагнувшись, мягко, по – кошачьи переступая, они двинулись по кругу. Каждый выжидал атаки другого. Шла борьба характеров. Саше казалось, что это будет продолжаться вечно, всю жизнь, столетия, века.
– Лучше бы ты дал мне закурить… – процедил Шеф.
Ленька не ответил. В свете луны его лицо казалось неестественно бледным, а глаза полубезумными. Но в одно мгновение все изменилось и застывшая картина наполнилась действием. Застонал Тощий. Поднялся на колени. Зашарил по земле, нашел пустую бутылку. Не глядя, схватил ее за горлышко и ударил дном о камни. В его руке осталась “розочка”. Ленька и Шеф не видели этого и словно не услышали звон стекла. Но к Тощему откуда – то сбоку подскочила Саша, пнула по руке, держащей розочку и одновременно издав воинственный клич команчей, стукнула его по исстрадавшемуся затылку только что найденной палкой. Это было последней каплей. Тощий закатил глаза и повалился набок.
Вздрогнув от Сашиного крика, Ленька на секунду потерял бдительность. В ту же секунду Шеф сделал выпад. Успел среагировать в последнюю долю секунды, но шипы кастета задели его левое предплечье и немного грудь. На пропоротой белой рубашке проступила кровь, в темноте казавшаяся черной. Ленька перехватил его запястье, уводя руку с лезвием вбок, удерживая левой рукой в таком положении, он стремительно сделал выпад, ударив Шефа коленом в промежность, вывернул его руку, сделав подсечку, уронил врага на землю, головой на камни.
Мгновенно обессилевший Ленька секунду постоял над поверженным противником, наклонился, взял из его руки кастет. Повертел в руках, разглядывая. Отшвырнул его куда – то в темноту. Подошел, хромая (колену все же досталось) к сидевшей на земле Саше, опустился рядом с ней на колени, обнял, зарылся лицом в ее пышные волосы. Она тоже обняла его, и они просидели так еще целую вечность, в течение которой успели погибнуть пятнадцать тысяч солнц и родиться такое же количество звезд в разных концах различных вселенных…
…Когда Ленька зашел домой, открыв дверь своим ключом, отец и Женя еще не спали. Они, обнявшись, смотрели телевизор. Ленька прохромал мимо них в свою комнату.
– И кто победил? – поинтересовался отец.
– Я, – бросил Ленька, на ходу стаскивая с себя мокрую от крови рубашку.
– Ковер не запачкай, – сказала вслед ему Женя, – сколько можно драться!
Ленька тихо прикрыл дверь своей комнаты.
Тетрадь Леньки Баженова
Сентябрь, 97
Я забросил все – и музыку, и карандаш. Сижу, запершись в своей комнате, и думаю. Я все не могу понять этот нелепый уход молодой, красивой, веселой девчонки. Глупо и несправедливо. Я больше не могу жить… Все мои сны, мысли, рисунки наполнены ею. Я замкнулся в своем горе, строю вокруг себя непробиваемую стену, выращиваю на душе защитный кокон. Не хочу, чтобы кто – нибудь узнал, что у меня в душе. Жалею себя, потому что больше жалеть некого. Уже…
