Вдруг шестеро гномов-носильщиков, сплотившись вокруг меня, подвели к креслу-трону, на котором ехал Навар, усадили, подняли и понесли к столу.
– Э-э? – выдал вопросительное Навар. Не столько возмущаясь, сколько намекая на объяснения.
– Ты не доказал своё право на царевание в вашей семье, – буркнул папа гном. – Теперь она твоя царь.
– Царица! – гордо поправила гномиха и, громко хлопнув в ладони, сказала для всех: – А теперь...
– Можно жрать! – перебив её, прогромыхал не такой уж и главный, как оказалось, папа-гном и первым двинулся к угощениям.
Остальная орава тут же волной накатила на стол и, перекрикиваясь, расселась на стульях.
Наши места оказались сбоку от мамы-гномихи, которая тоже сидела на троне.
Всё было таким вкусным на вид, жареным, сочным, что я полностью пропустила, что там говорили, с чем нас поздравляли и кто. Единственное, о чём могла думать: еда.
Наконец-то мы до неё дорвались, пусть и таким длинным, извивистым путём. Вот наемся, и... можно будет тихонько слинять отсюда. Уж не знаю, захочет ли Навар остаться со своим странным семейством.
Немедля ни секунды, я принялась насыпать себе в здоровенную тарелку всё, до чего только могла дотянутся. Ножка, крылышко, запечённые грибы, салатики, заливная рыба, множество фаршированных овощей... Как же это вкусно! Рядом с таким же упоением наминал Навар. Да и остальные гномы переключились с наших персон на свои тарелки и друг друга.
Бокалы настолько быстро наполнялись, что можно было бы подумать на магию – но нет, вокруг порхали девочки-прислужницы.
– Мне это не нравится, – вдруг тихо проговорил мне на ухо Навар.
– С ума сошёл? Да местный повар – просто мастер своего дела, – прочавкала я, заглатывая сырную тарелку.
– Я не про еду, а про гномов, – серьёзно ответил Навар, но я не разделяла его тревог.
– Ты тоже гном, – хихикнула.
– Посмотри на меня, – он взял мой подбородок пальцами и развернул на себя.
Я постаралась сфокусироваться на нем и даже в глубине души подняла голову мысль, что надо бы отбрыкнуться от такого своеволия, но она быстро испарилась.
Жест Навара не оставил без внимания гномов, и они быстро заулюлюкали, требуя продолжение:
– Целуй! Целуй! Целуй!
Наконец-то получилось сфокусировать взгляд перед собой:
– Ой!
– Что? – напрягся Навар.
– Какой красавчик! – вздохнула я, разглядывая красивые раскосые глаза, острые скулы и внезапно ставшие такими заманчивыми губы.
– Ты пьяная, – хмуро констатировал гном-переросток.
– Тебе надо лечить самооценку, – кивнула в тон ему я. – Если думаешь, что понравится можешь только пьяным.
А толпа начинала гудеть всё громче:
– Да целуй её уже!
– Я легонько, – предупредил Навар, и перед тем, как я успела уточнить, что именно легонько, прильнул к моим губам.
– Ох! – из меня вырвался непроизвольный тихий стон. И это легонько? Да его уста сносили крышу не хуже самой крепкой гномьей наливки, коей сегодня я выпила немало, хотя пила один только сок.
Странно.
Чем дольше мы целовались, тем громче и одобрительнее гудела толпа. И Навар почему-то не спешил отстранятся.
И признаться, я была этому рада. Как-то умело он это делал. Со вкусом, со страстью и с удовольствием.
Точно, он что-то говорил про удовлетворение других. Вот дранус непомытый! Это же сколько женщин он поцеловал до меня?
Резко отстранившись, я влепила ему пощёчину. Старалась даже сильнее ударить, чем когда секирой замахивалась.
Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, женишок схватился за повреждённое место.
