Обо мне некому было позаботиться. Я имела в виду, любящих родителей, которые смогут закрыть меня в тихом, недоступном для других месте. Мама явно не справится сама с этой задачей. А значит, я вполне могла стать той самой скулящей по члену сучкой, за которой устроят охоту одинокие стаи. Ведь именно такой участи я хотела избежать, отдаваясь в лапы Гриммуров. Они были молоды, привлекательны, и достаточно зубасты для того, чтобы отгонять от меня других в мой самый сложный период жизни. А то, что они были засранцами… так я же не замуж за них собираюсь?
Всего один год. Всего один эструс. А дальше – большой город, большие возможности, и медицинские, в том числе.
- Нет причин усложнять ситуацию, омега, - сказал наконец Вост, глядя мне в глаза, а не на грудь, к счастью. Его флер медленно скользил по моей коже, успокаивая и даже словно замораживая немного. - Ты же не хочешь стать омегой первой встречной стаи, - я покачала головой. - А нам не нужна омега, привязывающий нас к этому городу. У тебя есть потребности, которые ты должна удовлетворять, и у нас тоже. Мы дадим тебе защиту и относительный покой, возможность без потерь и последствий пережить первую течку. Тебе просто нужно быть ласковой с нашими волками этот год. И всё. Время пролетит быстро. Каждый получит своё и уйдёт из этого жалкого городишки без потерь.
Я чуть не ухмыльнулась тому, насколько созвучны его слова с моими мыслями и целями. И всё же… Он понятия не имеет, как же мне страшно. Они такие… такие… чужие!
- Да, - кратко выразила своё согласие. – Но я боюсь…
И снова всхлипнула.
Ваилд опять обнял меня и прижал к своему боку, тихо сопя в знак поддержки мне в волосы.
- Дебилы, - сам обозвал себя Фероз, и таки положил свою лапу мне на бедро, успокаивающе похлопывая.- Прости, Дана. Сорвались. Но ты так охренительно пахнешь…
- Фер! – рявкнул Лют.
- Да понял я, понял. Уже заткнулся.
Вост, убедившись, что все более-менее успокоились, завёл машину и рванул с места.
Ну, что же, из этой поездки можно сделать сразу несколько выводов. Во-первых, я не такая уж смелая и хладнокровная, как думала о себе. А они не такие уж и засранцы. Хотя нет, они явно плохие парни, но могут иногда вести себя по-человечески. Вот что могло помешать им овладеть мной прямо здесь, на обочине? Да ничего. Вся ирония состоит в том, что их и не осудит никто – они просто ухаживали за той, кого считают своей омегой. Законы, обычаи и природа на их стороне. Как бы я ни сопротивлялась, вскоре наступит момент, когда я сама буду падать им в ноги и умолять о сексе. А потом, ночью, когда гормоны на краткий миг успокоятся, буду рыдать и проклинать своё похотливое второе «я» и долю, которая сотворила меня омегой.
И дело было не только в пошлости моего им предложения. И не в их грубости. Дело было даже не в том, что я им четверым, похоже, даже не нравлюсь как человек. Открытие себя как омеги было чертовски травмирующим процессом: мальчики, которые никогда даже не смотрели на меня дважды, вдруг стали крутиться вокруг моего шкафчика, уделяя мне столько внимания. Но это внимание было адресовано не мне. Не Жадане Шатон были посвящены их ухаживания. Виной всему была просто какая-то случайная смесь феромонов, которая манила ко мне самцов, как пчёл на сладкое.
Мне навсегда врезались в память слова моей мамы, брошенные в сердцах ещё в детстве. Я не помню контекста, в котором они прозвучали, но очень обиден был их смысл, ставший понятным только теперь.
