– Не просто преступление, а серийное убийство! Три женщины убиты! Медсестры! А он говорил, что студент-медик. Вам не кажется, что мы имеем право знать? Вам не кажется, что у нас есть право на эту информацию?!
– Все ваши права оговорены в контракте…
– Да я говорю не о законе, я говорю о том, что правильно и честно! Как вы можете так – зная правду, отказывать мне в праве на эту правду! Разве у вас есть на это моральное право? Разве я не заслуживаю того, чтобы узнать эту правду? Вы не можете держать ее при себе – правда вам не принадлежит!
– Мистер Нилссон, пожалуйста, подождите секундочку.
Маркус не опускал трубку, пока там была тишина, он, кажется, забыл о том, что Кристина находится здесь же, в спальне. Потом телефон щелкнул – миссис Демипетто вернулась на линию.
– Мистер Нилссон, я вынуждена закончить наш разговор. Как вам, должно быть, известно, Хоумстед входит в Fertility Assurance Associates, и я могу перезвонить вам завтра во время рабочего дня…
– Нет, не вешайте трубку! Я хочу поговорить обо всем немедленно, сейчас. Я не хочу…
– Простите. У меня есть обязанности – и я должна к ним вернуться. Еще раз заверяю вас, что мы учтем все ваши пожелания и кто-нибудь обязательно свяжется с вами в ближайшее время.
– Вам что, запретили со мной говорить?
– Простите, мистер Нилссон, мне нужно идти. Спасибо за ваш звонок, завтра вам перезвонят. До свидания.
Маркус повесил трубку и закусил губу чуть не до крови.
– Я звоню доктору. Мне нужно докопаться до сути, раз и навсегда!
Кристина слабо кивнула, сердце у нее колотилось, а Маркус уже искал в контактах телефон доктора Давидоу.
– Привет, доктор Давидоу, это Маркус Нилссон, Кристина на громкой связи.
– Здравствуйте, Маркус, Кристина, еще раз привет.
– Привет, – тихо откликнулась Кристина, отметив, что голос доктора сейчас звучит иначе, чем раньше: если в прошлый раз он говорил приветливо и заинтересованно, то сейчас в голосе отчетливо слышались тревога и напряжение.
– Доктор Давидоу, я знаю, что вы говорили сегодня по поводу донора 3319 с Кристиной. И знаю, что остальные образцы его спермы убрали из доступа. Вам об этом известно?
– Да, я разговаривал с Ли Энн из Хоумстеда. Как раз собирался набрать вам…
– И что она вам сказала?
– Она сказала, что они убирают донора 3319 до конца расследования. Я считаю, что с их стороны это будет самым благоразумным в создавшейся ситуации, и она со мной согласилась.
– Так все-таки наш донор это Закари Джефкот?
– Я не знаю, и тот факт, что его убрали из доступа вовсе не означает, что он Джефкот. Хоумстед сделал это на период расследования…
– Док, это он или нет? – Маркус почти кричал, он уже не мог держать себя в руках.
– Они не подтверждают и не опровергают это.
– Со мной то же самое. Вам они тоже не говорят? Но вы же их субподрядчик, ради всего святого!
Доктор Давидоу прочистил горло.
– Я знаю, это трудно понять, но они не раскрывают эту информацию никому, даже мне. У них определенные обязательства перед донором – и они их выполняют.
– Вы действительно не знаете – или просто не хотите знать?!
– Я действительно не знаю. Я их спрашивал – но они не говорят ни да, ни нет.
Кристина вжалась в спинку кровати, заметив, что Мерфи подполз поближе к ней и положил голову ей на бедро. Она положила руку на его теплую, мягкую, шелковистую голову и подумала: неизвестно, кому из нас сейчас это нужнее.
– Доктор Давидоу, они начали это свое расследование уже после разговора с вами, но до того, как убрали его из доступа?
