– А Фролов тоже шофер? – я уже доела бутерброд и внимательно слушала.
– Да, он тоже из нашего отряда, только такой, знаешь ли, себе на уме. На «Жигули» копит. Деньги не пропивает, в кубышку откладывает. Мужики над ним смеются, хвостовиком обзывают – ну потому, что он на свои не пьет, а им «на хвоста падает». И еще его называют «Фролов – золотые пятки».
– «Золотые пятки»?
– Ну да, он же со всеми не скидывается, поэтому его обычно за водкой в магазин посылают. Бегает быстро, вот и «золотые пятки».
– Да уж, весело у вас тут, – с сарказмом заметила я. – Только как он Вадима до дома тащил, если тот сам на машине приехал?
– А получилось вот как. Когда мужики разошлись, я сюда зашла проверить, все ли в порядке. И вижу: подходит Фролов к твоему и пытается разбудить. Еле как растолкал. А как Вадька проснулся, Фролов ему и говорит: «Можешь мне денег дать? А то водка закончилась, надо сбегать». Ну, Новосельцев в карман залез, пачку денег оттуда вытащил и Фролову отдал. И опять уснул.
У меня мороз пошел по коже от этого рассказа. Конечно, что-то подобное я ожидала услышать. Но такое?
– Да как же так? – я еле усидела на стуле от волнения. – Получается, мой муж всю зарплату отдал этому… этой крысе?
– Ты что, думаешь, я не пыталась ему помешать? – горячо заговорила Клавдия Васильевна. – Я Фролову говорю: «Ты зачем у него все деньги забрал? Ты же ни за какой водкой не пойдешь, пьянка давно закончилась!». А он мне: «Я у него занял, ясно? Потом отдам! Ты, главное, не говори никому». А я на него смотрю и ничего понять не могу. Как это занял? Получка – это же приличная сумма. Как он потом отдавать будет такие деньги?
– Он и не собирается ничего отдавать! – с уверенностью сказала я. – Не для того брал. Ну хочешь ты занять, ну не хватает на что-то – так подойди к человеку, когда он трезвый, расписку напиши. А так, еще и обманом…
Клавдия Васильевна грустно покачала головой:
– Я тоже так думаю. И знаешь, мне кажется, Фролов уже не первый раз так делает. Очень уж ловко все провернул.
У меня зла не хватало! Это же грабеж среди бела дня! Девчонке отказали заниматься в музыкальной школе из-за вот этих денег! Вадим месяц пахал на нервной, тяжелой и опасной работе – чтобы что? Чтобы кто-то поскорей на личный автомобиль себе накопил?
По-видимому, все эти мысли отразились у меня на лице, потому что Клавдия Васильевна вдруг испуганно отшатнулась.
– Ты только не говори никому, а то еще Фролов, чего доброго, меня за углом пристукнет!
«Я его самого пристукну!» – скрипнула я зубами, а вслух сказала:
– Спасибо, что накормили, Клавдия Васильевна! Пойду я, до свидания.
Я вышла на крыльцо и закашлялась, вдохнув едкий белый дым от множества дизельных машин. Царила утренняя суета. Кто-то заводил машину и прогревал, кто-то носился с воплями, изобилующими матами. На всех бамперах красовались те самые три полоски – отличительный знак «дикарей».
Я нашла глазами трехэтажное здание из белого кирпича. Думаю, это и есть их управление, или, как они его называют, контора.
В вестибюле сидела девушка с журналом, должно быть, вахтерша.
– Вы к кому? – спросила она.
– К директору.
– Паспорт!
– Да я не взяла, – растерялась я, – села утром с мужем в машину и поехала.
Меня прошиб пот. Вот же я дура! Побежала с утра и даже сумку с собой не взяла. И как теперь домой добираться, ведь даже проезд на троллейбусе оплатить нечем?
– Вы жена кого-то из шоферов? – спросила тем временем девушка.
