Америго, который доселе смиренно сидел подле матери, увидел, что Анхель де Луна ударил по клетчатому щиту с золотом и беличьим мехом, и, незаметно ускользнув, когда та отвлеклась в сторону, отправился в шатёр, где уже должен был находиться отец. Протиснувшись между лакеями и оруженосцами, мальчуган встал возле кузнечной наковальни, желая понаблюдать за приготовлениями отца. Он это делал всякий раз, когда отец собирался на турнир или же на охоту. Дон Франциско стоял в окружении двух оруженосцев, которые застёгивали на нём набитый шерстью стёганый гамбезон, всегда одевавшийся под кольчугу и бывший одним из основных элементов защиты. Зашёл герольд и сообщил, что хозяин вызван на поединок сеньором де Луна. Оруженосцы заторопились, сразу же поднесли кольчугу и кольчужные чулки. Сеньор приказал прислужникам не спешить и закрепить всё как следует. Прошло не менее получаса, прежде чем он, облачённый в доспехи, держа под мышкой шлем, вышел из своего шатра. Америго отправился вслед за отцом.
В образовавшийся перерыв на ристалище высыпала труппа паяцев и акробатов. В небольшой сценке артисты показывали шуточную пародию на рыцарский поединок. Взобравшись друг другу на спину, они дрались с помощью деревянных мечей и маленьких копий.
Когда наконец верхом на боевом скакуне на ристалище выехал сеньор Бривьеска, шуты покинули арену, а зрители подняли шквал оваций. Он был уверен в себе как никогда, приезд брата окрылил дона Франциско, ему во что бы то ни стало захотелось выиграть этот турнир. Тем более, что соперник не славился особой удалью в ратных делах.
Наскоро прочитав молитву святому Исидору, сеньор выехал на арену ристалища. Последний раз помощник кузнеца перепроверил подковы на его дестриэ, а главный оруженосец, ещё раз убедившись, что все доспехи надёжно закреплены, подал своему господину турнирное копьё. Анхель де Луна, стоявший на противоположной стороне и уже начавший нервничать от долгого ожидания, вздохнул с облегчением, когда увидел своего противника перед собой.
Вновь заиграли трубы и грянули барабаны, предвещая начало нового поединка. Напоследок, обратив взор к небу и трижды перекрестившись, сеньор надел на голову шлем и вскинул копьё. Глашатай поднял свой жезл и после секундной паузы громким боевым кличем дал команду к сражению.
Крепко зажав под мышкой копья, противники пришпорили коней и понеслись навстречу друг другу. Наскоро окинув взором фигуру своего противника, дон Франциско сразу решил, что самым уязвимым местом его были грудь и шея, и именно туда следует нанести удар. Всего пара мгновений, и две сокрушительные силы столкнулись друг с другом. Раздался удар, хруст ломающихся копий, лошадиное ржание, поднялась пыль, и несколько секунд невозможно было понять, что происходит на ристалище. Когда же они разъехались, стало понятно, что Анхель де Луна находиться в скверном положении, дон Франциско попал аккурат в горло своему оппоненту, удар был настолько силён, что даже искусно скроенное кольчужное оплечье не смогло защитить своего хозяина от столь меткого попадания. Дон Анхель едва не свалился с коня. Выронив поводья, он сорвал с головы шлем и обеими руками схватился за горло. Сам же сеньор на первый взгляд никак не пострадал. Победоносно подняв к небу кулак, он проехал через всю площадь ристалища, знаменуя свою столь быструю победу. Копьё противника угодило прямиком в луку седла, не причинив всаднику ни малейшего вреда, но, скорее всего, это на первый взгляд незначительное обстоятельство и стало фатальным для дона Франциско. Подъехав к стоящему наготове оруженосцу, он взял новое копьё и приготовился ко второму раунду схватки, хотя откровенно надеялся, что Анхель де Луна не сможет дальше продолжить соревнование, и ему придётся сражаться с Родриго Гонсалесом Хироном или же с кем-нибудь из других участников. Но, вопреки ожиданиям, дон Анхель, отдышавшись и наспех приведя себя в порядок, взял у своего оруженосца новое копьё и объявил, что готов продолжить.
