– С ним трое гяуров! – возбужденно, бряцая оружием, на разные голоса закричали собравшиеся.
Да, это Джемалдин-бек гнал коня в ставку Шамиля. И вместе с мюршидом, в окружении воинов-гази, во весь опор скакали царские «аскеры».28. В руке одного из них, будто горящий факел, трепетал на древке белый флажок.
С десяток мюридов Шамиля барсами вскочили на горячих скакунов и понеслись навстречу Джемалу, который только что показался из-за последнего «колена» каменной гряды.
В бешеной скачке кони сошлись – голова с головой, завертелись в пыльной воронке из грив, оскаленных пастей, крупов и хвостов.
– Ассалам алейкум, Джемал! – приветствовали джигиты известного мюршида. – Да будет голова твоя всегда здрава! С чем хорошим приехал?
– Ваалейкум салам, братья! Имам у себя? – вопросом на вопрос ответил разгоряченный Джемалдин-бек и, услышав положительный ответ, обжег жеребца плетью.
…Когда отряд Ахильчиева с провожатыми остановился перед своим владыкой, все всадники тут же спешились и низко склонили головы. Поклонились имаму и русские офицеры.
Дарго утих, будто вымер. Слышно было, как на ближнем склоне жалобно блеял потерявший свою отару ягненок и откуда-то снизу, из распадка, ему призывно вторила обеспокоенная мать.
…Опрятный молодой юнкер Петр Белов, в руках которого мажорно и бодро трепетал на ветру белый флажок парламентера, поднял голову и близоруко вгляделся в огромную враждебную толпу горцев, которая дышала злобой и ненавистью. Его беспокойный взгляд встретился со взглядом имама, не выражавшим ничего, кроме презрения. Не обращая внимания на приехавших русских, Шамиль, растягивая слова, устало спросил Извинского:
– Кто они? И зачем они здесь?
– Это парламентеры, имам. Они прибыли сюда по приказу командующего графа Воронцова… Полагаю, будут склонять вас к капитуляции.
– Вот как? – Под воздетой бровью Шамиля хищно блеснул черно-фиолетовый глаз, и сквозь нарастающий гул послышался его твердый голос:
– Люди общин! Люди свободного Имамата! К вам мое слово, слушайте меня! Вот стоят перед вами три гяура, три врага, посланные своим сардаром. По приказу Белого царя они вторглись в наши священные горы с оружием для дурного дела – убивать тех, кому эта земля была завещана предками и Аллахом. На Кавказе не принято скрываться от гостя, у наших народов принято приютить, обогреть и накормить путника или просящего. Адат говорит: «Гость в сакле – от Бога». Первых беглых урусов, которые пришли из-за Терека, мы приютили, помогли чем могли… Отвели им поля, дали баранов, кусок хлеба с нашей земли… И готовы были назвать кунаками… Но чем отплатили неверные нам?! Врагам они указали дорогу в наши аулы! Они помогали внезапно напасть на нас, чтобы предательски погубить тех, кто протянул им руку в беде! И вот теперь уже тридцать лет льется кровь в горах и на равнинах. Нет ни одного ущелья на Кавказе, ни одного аула, который бы хоть однажды не пострадал от этих поганых собак! Вы – люди общин – знаете низамы нашего Имамата… законы адата и шариата! Что скажете на это, люди?.. Я – ваш третий имам – поведал обо всем, так принимайте решение…
Шамиль замолк и, закрыв глаза, воздел руки ладонями кверху. Беззвучно прочтя молитву, он огладил себе руками лицо, соединив их в конце бороды.
– Э-э! Шакал-гяур! Гавары что… в свой защита! Гавары, сабака, если можищ-щ!! – истошно выкрикнул кто-то из толпы на ломаном русском.
