Железный поход. Том пятый. Дарго - страница 25

Осенив себя крестом, Михаил Семенович решил сменить черный сюртук без эполет, с полупогончиками, на парадный мундир. «На людях и смерть красна». – Граф нервно усмехнулся своему рвению. Покуда управлялся с этим занятием (не желая прибегать к помощи порученца), он мысленно складывал кирпичи своей доктрины:

«Нет, достопочтенные господа министры!.. Довольно гнилого либерализма, дешевого пацифизма и пустой филантропии! От войны с этими полулюдьми-полуволками нас спасет только война, тотальное уничтожение их чертовых аулов и массовое переселение немирных племен в магометанскую Турцию, Персию или сразу на дно благословенного Каспия. К бесу лицемерие и лживые заигрывая в «друзей». Роль «младшего брата» азиатам так же претит, как России роль «падчерицы» на задворках Европы. Все это фикция, половинчатость, беспринципность и примиренчество! Попустительство и преступный самообман! Если мы не хотим потерять челюсть, нам следует вырвать с корнем этот больной зуб!»

Одетый по форме, граф Воронцов пристегнул к портупее любезную наградную шпагу – с надписью «За взятие Варны», энергично прошелся туда-сюда. Поглядев на себя в зеркало, он привычным движением подвил виски и поникший кок, поправил крест, аксельбанты и золоченые, с царскими вензелями, парадные эполеты. Воображая перед собой Шамиля, он со сдержанным достоинством тихо сказал:

– Мне доложили, что ты поклялся на Коране вырезать из моей груди сердце. Что же, похвально. Рискни. Сегодня я узнаю, каков ты в настоящем деле. Тебя считают мудрым правителем в горах… Но я другого мнения. Ты не желаешь признать Государевой власти? Глупец, в тени ее могучих крыл ты мог бы славно жить и повелевать, как прежде, своими народами. Но ты упрям и горд, как твои горы… и даже больше!.. Ужели ты, безумец, и вправду веришь, что положишь на лопатки Великую Россию? Будешь гнать на аркане наших пленных солдат и генералов по своим аулам, а ваши вдовы и сироты будут кидать в них камни?.. Опомнись, безумец! Кто ты? Загнанный в угол вожак волчьей стаи? Или ты возомнил себя всепожирающим немейским львом? Так ведь и на него нашлись железные руки Геракла. Мне жаль тебя, Шамиль. Ты действительно достойный противник, бесстрашный воин, прекрасный стратег и тактик, но ты фанатик-патриот проигранного дела. Клянусь своими сединами и этой шпагой, – граф Воронцов положил сухую морщинистую руку на усыпанный алмазами эфес и неожиданно крепко сжал его, – твои дни сочтены, имам. Тебя – убийцу и вора, деспота и тирана – приволокут ко мне на твоем же аркане… живого или мертвого. Как барана на блюде. И вот тогда, милостью Божией…

– Ваше сиятельство!..

Затертый барабанным боем и грохотом копыт кавалерии, голос флигель-адъютанта Сколкова прервал монолог Воронцова.

– Что? Что, черт возьми?! – взвинченный ответ командующего смутил гвардейца.

– Ваше сиятельство…

– Молчать! По какому праву вы позволяете себе вламываться ко мне как конь, адъютант! Тоже мне, Божий агнец! Вы что, привезли мне голову Шамиля?

– Помилуйте, ваше высокопревосходительство… но вы же сами приказали немеделя сообщать…

– Ну-с, что там у вас, Иван Григорьевич? Вы, право, помоложе будете меня, голубчик, а тянете кота за хвост… – теплея голосом, приободрил взволнованного гвардейца граф.

– Наши вернулись. Из Дарго…

– Наконец-то! А что столь грустно? Их не уважили чаем? Ох, уж это хваленое кавказское гостеприимство…