Дед погладил Александра по голове шершавой ладонью.
– А что с нами сделается, – улыбаясь, ответил Иван Андреевич. – Как мать, папа? Как она себя чувствует?
– Сейчас хорошо, Ваня! А было время, мы уже были ко всему готовы! А сейчас хорошо!
– Долго мы ещё будем здесь стоять? – шутливым тоном спросила тётя Оля. – Идёмте домой, парашютисты!
Собрав вещи, они все пошли в сторону огоньков села, где, как потом узнал Александр, жили два десятка семей их родственников.
По дороге к дому Андрей Филиппович и Ольга с Верой поочерёдно рассказывали Ивану Андреевичу о том, как они живут, как дед с бабкой поехали в гости, как всё случилось, как ждали нашего приезда, как видели десантирование Вани и Шурика. Впечатлений у всех было много. Вокруг стояла ночная тишина. Ветра не было. На железной дороге не было шума поездов. На чистом чёрном небе ярко светили большие звёзды.
Только в это время Александр почувствовал, что здесь намного прохладнее, чем в Бахкенте. Воздух был опьяняющим и чистым. Он был наполнен запахом полевых трав.
Они шли по ночным сельским улицам. Иногда, то тут, то там лениво лаяли собаки. Где-то вдалеке стрекотали кузнечики.
На следующий день после приезда Иван Андреевич проснулся рано утром. Он встал с постели и разбудил сына. Александр вскочил с постели и начал собираться к бабушке в больницу. Как выяснилось, больница была на станции Иловайской, куда им нужно было доехать на поезде, а не прыгать из вагона.
Вместе с ними в больницу собрались почти все родственники, которые жили на станции Кутейниково. Народа собралось много. От этого в доме было очень шумно.
Разговоры, хлопоты, суета волновали Александра и его отца. Иван Андреевич нервничал, торопил всех.
Наконец все дружно вышли из дома и направились на железнодорожную станцию.
Вновь шли по сельским улицам. У Александра уже была возможность рассмотреть российское село в дневное время. Мать часто ему рассказывала о своём детстве, проведённом вот в таком же, наверное, селе. По её рассказам и по картинкам в книжках Александр представлял себе всё то, что увидел сейчас воочию.
Они шли к станции гуськом по улице размытой недавним дождём, который прошёл ночью. Воздух, как и вечером, был чистым и прозрачным. По небу быстро плыли белые барашки облаков. Утренняя прохлада бодрила. Улицами здесь назывались проходы между огородами, обрамлёнными частоколами высоких штакетников. Асфальта на дорогах не было. Колея дороги на главной, самой широкой улице местами была заполнена водой. Вдоль заборов и штакетников росла густая трава. Она сохраняла тропинку от придорожной грязи. Влага уже впиталась в землю, щедро напоив растения. От этого каждая травинка, излучая изумрудные краски своей жизни, радовала прохожих чистотой и свежестью.
Идти было легко. Грязь и лужи на дороге встречались редко, а те, что встречались, не создавали больших проблем для пешеходов. Их обходили, держась за влажные доски заборов.
К железнодорожной станции дошли быстро. Тётя Оля по дороге всё время шутила над племянником, заостряя на Александре своё внимание.
До станции Иловайской доехали на электропоезде. В вагонах электропоезда было не так, как в вагонах пассажирского поезда. Здесь вместо полок были деревянные скамейки.
Сев ближе к окну, Александр ощутил неудобство такой скамейки. Спинка у неё была прямая и неудобная. От этого приходилось сидеть с ощущением, что соскользнёшь со скамейки, но…, лучше плохо сидеть, чем хорошо стоять!
