– Никак не можешь оторваться от капитана Немо? – спросил он шёпотом.
– Это ты Шманина? – Димка поднял голову, и его худое бледное лицо осветилось улыбкой. – Как ты вошёл?
– Дежурная пустила, – равнодушно ответил Матвей. – На чём остановился?
– Нет сил закрыть книгу, – ответил Димка. – Всё так ново, интересно, столько замечательных подробностей и приключений, которые мне даже не снились…
– Не так уж они новы. Им больше тысячи лет, – с этими словами Матвей пересёк комнату и уселся на край стола.
– Интересно! Как такое можно было придумать? – В глазах Димки вспыхнул восторг. – Насколько же мысль писателя опережала время! Какие сокровища знаний – наука, а не бабушкины сказки! Нет, Матвей, каждый писатель – это целый мир, который нам ещё предстоит исследовать.
– Знаю. Я чувствую то же самое. Но, – тут Матвей грустно улыбнулся, – мне, пожалуй, уже не придётся исследовать этот мир.
– Почему? – встревожился Димка. – Матвей, что-то случилось? У тебя рука разбита!
– Ходил в столовку и встретился там с домашняками, – его голос снова стал насмешливым. – Тупой толстяк решил со мной поквитаться.
– А ты?
– Разгромили всю столовку, – Матвей отвернулся, чтобы скрыть переживания.
– Ух ты! – Димка смотрел на друга горящими глазами.
– Там поднялась стенка на стенку. Милицию вызвали…
– Тебя забрали в милицию? – воскликнул Димка.
– Тише! Не, не забрали. Я успел удрать, но они приходили в интернат.
– И что же?
– Дуся прогнала их.
– Ты будешь ночевать здесь?
– Нет. Вернусь в холодную, – Матвей встал и собрался уходить. – Принеси моё одеяло и подушку, а потом закроешь за мной входную дверь.
– За драки тебя не раз ловили, – встревожился Димка Мезенок. – Ты сильно избил этого домашняка ещё на поле.
– Переборщил, – согласился Матвей. – Что мне оставалось делать? Все видели какие они огромные. Мне пришлось применить хитрость и отделать одного из них. Ну, получилось сильнее, чем я собирался.
– Это скверно, Матвей.
– Знаю. – Матвей соскочил со стола и продолжал быстро: – В лучшем случае меня выгонят из инкубатора. А если у домашняка сотрясение мозга, то неизвестно, что со мной будет. Поэтому лучше я отправлюсь в бега.
– Ты вернёшься домой?
– А есть ли у меня дом? – Матвей горько усмехнулся. – Этот проклятый инкубатор, в который меня определила судьба, – мой дом. Можно было бы к бабушке, она обрадуется, но обязательно сообщит матери, а та вернёт обратно в интернат.
– Но как же так? – воскликнул неожиданно появившийся Юрка Оконешников, подслушивавший за дверью. – Ты к отцу иди! По закону сын имеет право жить с отцом или с матерью.
– Который неизвестно где. Нет! – Матвей принялся расхаживать по комнате, что-то прикидывая в уме. – Отца искать не стану, а я – последний в роде Шпагиных. Рассчитывать на то, что удастся выкрутиться, не приходится. Если дело дойдёт до суда, это может в будущем сослужить мне плохую службу.
– Так куда же ты пойдёшь? – не унимался Димка, всё ещё надеясь отговорить друга от опрометчивого решения.
– Не знаю, Димыч. Во всяком случае, ясно одно – мне надо бежать из инкубатора. Я отправлюсь в путешествие на Дальний Восток. Там и поселюсь.
– Ух ты! – воскликнул Юрка Оконешников, во все глаза наблюдая за другом.
– Если бы я мог попросить у кого-нибудь совета, – с досадой в голосе произнёс Матвей, глядя на восторженный вид друга.
– Матвей! – Димка взволнованно вскочил с кровати. – Есть человек, который тебе поможет – даже поможет уехать за границу, если понадобится.
