– Нет, но это вполне в его духе. Он старый ворчун, но ведь – русский человек, и его интересует все, что связано с Россией.
– Есть ли у вас хоть какие-то предположения насчет того, кто мог похитить Петра? И что это за женщина?
Маша пожала плечами – нет, никакого представления об этом она не имеет, – потом сказала:
– Мы ничего не знаем, но можете не сомневаться: мой отец, мои братья и я сама будем их искать и, с божьей помощью, найдем.
Она трижды по-православному осенила себя крестным знамением, потом снова принялась за чай.
– Но я думал, семья от Петра отказалась… – негромко произнес Морозини.
В мокрых от слез глазах сверкнула молния, не предвещавшая ничего доброго.
– Люди отказывались от него, пока он был жив, но смерть стирает все. Остается только то, что убит один из Васильевых, и убийцы должны заплатить за это собственной кровью. Понимаете?
– Да, понимаю… и, собственно, я пришел, чтобы отдать вам это.
Достав «Регентшу» из кожаного мешочка, в котором хранил ее, Морозини положил жемчужину на стол. Маша с минуту молча смотрела на драгоценность, но не протянула руки. Более того, она отшатнулась от стола.
– Мне ее не надо. Заберите обратно!
– Тем не менее по праву наследования она принадлежит вам.
– Какое там наследование? Петр ее украл.
– Нельзя украсть то, что брошено. Князь Юсупов увез с собой другие драгоценности, почему же он не взял жемчужину?
– Это его личное дело… Нет, мы не хотим ее брать. На ней кровь Петра, и она принесет нам несчастье.
– Она стоит целое состояние. Продайте ее!
– Продайте сами! В конце концов, это ваше ремесло, и именно затем я вас разыскивала. Только деньги нам потом не приносите! Они будут такими же грязными, как и жемчужина.
Морозини от удивления несколько минут не мог выговорить ни слова. Странная женщина! Отказывается от того, что другие сочли бы неслыханной удачей. И нельзя не признать в этом жесте величия, потому что Васильевы хоть и имеют успех, но небогаты.
– И как же мне в таком случае с этими деньгами поступить?
– А как хотите… Отдайте на благотворительные цели… или нет, лучше так: используйте их на то, чтобы обеспечить будущее мальчика, который, рискуя собственной жизнью, пытался помочь Петру. Дедушка старый, мальчик в любую минуту может остаться один. И тогда его ждет сиротский приют…
– Да, вот это в самом деле хорошая мысль…
Морозини встал, сунул в карман жемчужину и уже собирался откланяться, но Маша его удержала:
– Погодите еще минутку! Скажите, пожалуйста, та женщина, что приходила ночью… какая она из себя?
Альдо постарался как можно подробнее описать незнакомку, но певице этот портрет никого не напомнил.
– Мне это ни о чем не говорит, но я запомню ваше описание. Как бы там ни было, нам, может быть, еще придется встречаться. Полиция начала расследование.
– Я и без всякой помощи полиции рад буду вас увидеть… если вы позволите, – Альдо улыбнулся, и на замкнутом, горестном лице цыганки тоже показалась улыбка. – До моего возвращения в Венецию я обязательно снова приду в «Шехерезаду», чтобы услышать ваше пение…
Он поцеловал протянутую ему руку и направился к двери, но Маша снова его задержала:
– А вашему другу-антиквару, – она опять улыбнулась, на этот раз насмешливо, – скажите, чтобы не питал иллюзий насчет Варвары. Вчера она была с ним ласкова, потому что надо было отвлечь его от вас, но она помолвлена с одним из наших, его зовут Тьярко. Сейчас он в Венгрии, но скоро вернется и… и Тьярко такой, что всегда готов схватиться за нож…
