По телу проносится ток от того места, где пальцы парня касаются моей кожи. Я возмущенно смотрю на Соколовского, но слова так и застревают на полпути, где-то в районе горла. А всё потому, что впервые за длительный промежуток времени я оказываюсь с Глебом лицом к лицу.
Я уже говорила, что, несмотря на ужасный характер, внешностью парень не обделён?
Высокий рост, почти под два метра. Спортивное телосложение. Короткая стрижка густой тёмной шевелюры с зачёсанной вверх чёлкой. Глубокий взгляд янтарных глаз, на дне которых всегда прыгают бесята. Толстая линия чётко очерченных бровей. Прямой нос с едва заметной горбинкой – результат драк, в которых Глеб почти всегда принимал участие. Квадратная челюсть и губы…
Я сглатываю, потому что чуть не допустила мысль, будто губы Соколовского могут быть красивыми.
Сердце отчего-то начинает стучать быстро-быстро. Я опускаю взгляд ниже, разрывая наш зрительный контакт. Замечаю, что за лето брюнет отрастил себе модную атрибутику всех парней: бороду и усы. Не слишком заметные, но делающие его старше.
Ухмыляюсь, собираясь сказать наглому мажору что-нибудь гадкое. Но ухмылка тут же меркнет, потому что Соколовский не ограничивается лапанием моей руки, а идёт дальше. Касается прядей моих теперь уже коротких волос и пропускает их между пальцами.
Окончательно офигев от его бесцеремонности, не сразу соображаю, что нужно откинуть его руку от себя. И это становится моей ошибкой. Глеб принимает это за негласное бессилие и невозможность устоять перед ним.
– Зачем отрезала волосы? – Он понижает голос и улыбается уголком рта. Взгляд при этом такой, словно парень ушёл в себя.
Такой… Что я не узнаю его. Я раньше не видела у Глеба подобных эмоций, поэтому мне трудно определить, что же прячется за этим выражением глаз.
Это потрясает меня. Настолько, что шок от увиденного, приводит меня в чувство.
– Тебя забыла спросить! – Шиплю, отмирая. Отбрасываю его руку от себя, будто скользкую змею, и отшатываюсь в сторону. – Захотела и отрезала.
Глеб тоже меняется в лице. А выражение его глаз становится привычным – нагло-снисходительным. И я даже незаметно для себя выдыхаю от облегчения, понимая, что этот Соколовский мне привычен и знаком. С таким Соколовским я знаю, как себя вести.
А тот… Тот пугает до ужаса. До дрожи в коленках. До сухости во рту.
Надеюсь, что мне просто показалось…
Я поднимаюсь с лавочки, намереваясь пересесть от наглеца как можно дальше. Но парень окидывает меня неспешным похабным взглядом с ног до головы, возвращается обратно к моей груди и выдаёт на весь спортзал:
– Зачётные сиськи. До сих пор гадаю, какой размер. Третий? Четвёртый? – Брюнет наигранно причмокивает губами и показательно облизывает нижнюю губу. – Я бы тебя обкатал.
По залу проносится гогот. И я только сейчас замечаю, что у нашей небольшой сценки появились свидетели.
Молчи, Арина. Молчи. Прикуси язык! Не дай себе стать ещё большим посмешищем.
Но уговоры не помогают. Становится обидно до слёз. Я будто вернулась обратно в старшую школу. Будто ничего не изменилось с тех пор. Ни капельки…
Прикусываю губу, дабы не разреветься прилюдно, и крепко зажмуриваюсь. Мысленно считаю до пяти.
Один. Два. Три…
Но досчитать не успеваю. Глеб вмешивается со своим уставом даже в мои мысли.
– Застегнись. – Раздаётся тихий бас над ухом. И в следующую секунду мою спортивную кофту бесцеремонно хватают за «собачку» и застёгивают чуть ли не до самой шеи. – Дыши, – приказным тоном продолжает вещать этот… этот козёл! – Слишком поэтично – помирать в восемнадцать.
