— Что бы ни происходило, я со всем разберусь. Ни тебе, ни Агнэ не о чем волноваться. А теперь иди. И постарайся скорее решить, что ты хочешь получить в качестве награды.
Руке стало холодно и пусто без чужого тепла. Сжав пальцы, я пошла к двери.
Уже на пороге меня окликнул царь.
— Рагда?
Я обернулась.
— Просто попытайся в меня поверить, — попросил он. Кивнул. — Иди.
Выйдя из библиотеки, я аккуратно притворила за собой дверь и длинно выдохнула.
Странный он все-таки, этот Болотный царь…
***
Ночью, чтобы я не расслаблялась даже во сне, пришел принц. С цветами.
Две помятые ромашки лежали на моей груди, когда я проснулась. Крайне довольный собой жаб устроился на подушке, рядом с моей головой.
Ночи становились холоднее, но я все равно упрямо оставляла окно в комнате открытым — так легче дышалось и крепче спалось.
За эту свою любовь к прохладе я и поплатилась. Уже в который раз.
— Теперь ты готова меня целовать? — деловито спросил он, когда убедился, что я заметила его подношение.
— Дурной знак.
— Что?
— Два цветка — к беде. — Я сняла с себя жабий дар. — Их обычно врагам отправляют как пожелание всего плохого.
Жаб помолчал, что-то для себя решая, потом разрешил милостиво:
— Ладно, один можешь выкинуть.
Я поступила ровно так, как он предложил. Выкинула за дверь одного наглого жаба. А цветки решила поставить в воду… нужно было только дождаться, пока принц отправится на поиски других жертв, и сходить на кухню.
Я же не суеверная, в самом деле.
И невнимательная, как выяснилось.
Иначе точно заметила бы, что на этот раз долгих возмущений из коридора не слышалось.
Жаб ускакал тихо и быстро.
Причину такой его покладистости я узнала чуть позже, когда спустилась на второй этаж, держа путь на кухню. С зажатыми в кулачке цветами, я замерла на последней ступеньке, чувствуя себя странно. Будто бы совсем недавно я вот так же стояла, а эва вот так же сидели в креслах.
Сэнар улыбался.
— А на этот раз зачем спустилась?
— На этот раз?
— Ах да, — он забавно сморщил нос, — ты же не помнишь. Пить хочешь?
— Нет. Я за водой для… вот, — я показала два цветка.
— Но чай с нами попьешь? — вопрос прозвучал так, что мне просто не осталось возможности отказаться. Хотя я, конечно, все равно попыталась:
— Поздно уже. Вставать рано, да и день будет сложный.
— Сложный? — удивился Ксэнар. — Почему?
— Ну так завтра же рукоделие. Кто-нибудь обязательно пострадает, — ответила я простодушно.
В то время как царь отвлек вопросом, его брат подкрался и очень аккуратно, не давая мне возможности опомниться и начать сопротивляться, потянул к креслам.
— Не пугай моего брата, — дрогнувшим от сдерживаемого веселья голосом попросил Сэнар, — иначе завтра он лично будет присутствовать на занятиях. А это лишнее.
— Ничего такого, — поспешила заверить я Ксэнара. Я была вся занята разговором и никак не могла найти достаточно мгновений, чтобы сообразить, что происходит, и вывернуться из рук эва. — В опасности только мои нервы и пальцы Агнэ. Она не очень жалует вышивку и… ну, нетерпеливая. Колется часто.
Сэнар хохотнул, уронил меня в кресло, которое совсем недавно занимал сам, и вырвал из моей вялой ладошки цветы.
— Сиди здесь, никуда не уходи. Я все сделаю.
— Но…
— Общайтесь, — велел он и ушел.
А я осталась. И царь остался.
Огонь уютно потрескивал в камине, на круглом столике, установленном между креслами, стоял поднос с внушительных размеров чайником, двумя чашками и небольшим блюдцем. Когда-то на этом блюдце было печенье, теперь лежали только крошки.
