— Поехали.
Никаких комментариев, он просто заводит двигатель, за звуком которого теряется летняя ночь. Я сажусь в прохладный салон, закрываю глаза и не верю, что все это снова происходит со мной.
В салоне так явственно пахнет парфюмом Старостина, чем-то из Тома Форда, что я начинаю дышать ртом, лишь бы не заполнять лёгкие знакомым ароматом.
Дорога до конечной точки занимает всего пятнадцать минут, Денис уверенно мчит по ночным проспектам, отчего фонари мелькают за окном бесконечной вереницей. Когда он снижает скорость, я вглядываюсь в окно, замечая подсвеченный фасад небольшой гостиницы. Каждый номер — как произведение искусства, и совершенно конский по местным меркам ценник, но Старостин столичный пижон, его таким не смутишь.
— Я провожу, — Денис открывает поочередно сначала дверь автомобиля, помогая мне выбраться, а затем тяжёлую входную — в гостиницу. Внутри прохладно и пахнет свежестью и чем-то цветочным. Последние метры я прохожу на негнущихся ногах, мне стыдно и противно от собственной реакции, только ничего поделать со своим телом не могу. Разве что надо было не вином накачиваться на встрече, а успокоительным.
Дверь с тихим щелчком открывается, Денис не заходит внутрь, только пропускает меня перед собой, а за тем бесследно исчезает. Но я уже не интересуюсь им.
Демид сидит на кресле, закинув одну ногу на другую, взгляд цепляется за лакированный носок его щегольской обуви. В одной руке у него бокал, я знаю, что там, на дне, плещется коньяк. Здесь, когда он рядом, язык не поворачивается называть его по фамилии, хотя это уже вошло в привычку. Такое обращение дистанцирует, но правила не работают, когда мы один на один.
— Привет, Дина, — Демид растягивает гласные в моем имени, а у меня мурашки по позвоночнику, дышать тяжело. Надо пройти вперёд, не топтаться же на пороге? Но Демид сам сокращает расстояние между нами, легко поднимаясь и непринужденно шагая вперёд, а я так и не могу пошевелиться. Мы застывает рядом. Если протянуть руку, я коснусь его рубашки, расстёгнутой на груди. Там, за белой тканью скрывается бархатистая смуглость его кожи, темная поросль волос, несколько тонких шрамов на левой груди.
Пульс частит и отдается в ушах, и когда Демид что-то говорит мне, я не сразу понимаю его слова.
— Проходи, — повторяет он.
— Зачем ты меня хотел видеть? Неужели соскучился? — пытаюсь добавить в голос иронии, но не выходит.
— У меня есть для тебя предложение, — его рука вдруг касается моей, и я вздрагиваю. В голове вспышками сменяются образы, как когда-то точно таким же жестом он вел меня за собой в постель; я помню все, как будто это случилось только вчера. И вкус его поцелуев, и то, что он любит брать меня сзади, натягивая волосы на кулак. Вспоминать наше с ним общее так мучительно-сладко, и на короткую долю секунды я жажду повторения, я хочу, снова быть его женщиной, иметь на него права.
Но когда Демид продолжает говорить, я отказываюсь совсем не готова к его словам:
— Мне надо, чтобы ты вышла за меня замуж.
3. Глава 3
Несколько мгновений мне требуется, чтобы понять слова Демида.
А потом я смеюсь, так искренне и громко, что сгибаюсь пополам. Однажды я уже представляла себя его женой, а потом училась жить с мыслью, что мы больше никогда не встретимся, а разбитое сердце заживёт.
И в смехе моем нет ничего веселого, вот-вот и сорвется на истерические всхлипы. С трудом выпрямляюсь, слезы льются по щекам и тушь, наверняка, размазалась по лицу.
