Девушка обняла меня, а потом попыталась притянуть ещё и Ливая, но тот отступил и, глядя на меня, произнёс:
— Не меня благодари, а мою жену. Она убедила, что неправ. И если я снова ошибусь, то буду рад. Тебе волноваться нельзя, — он посмотрел на выступающий живот. — Ты носишь будущее этого мира. Важнее ничего и никого нет. Пока Феран не может защищать свою семью, я возьму этот долг на себя.
— Что?
— Если хочешь, можешь остаться здесь. Или я сниму тебе дом и оплачу жалование слуг. Кватрум нескоро станет пригодным для жизни.
Алана смотрела на Ливая так, словно он превратил воду в вино пока жонглировал без рук.
— Это… это было бы прекрасно. Я хочу быть ближе к мужу.
— Я отправил слугу подобрать подходящий вариант. К вечеру он будет у тебя и всё покажет.
Алана рассыпалась в благодарности. Ливай старался казаться неприступным и холодным, но я видела, что ему приятно. Интересно, кто-то ещё замечает это милое смущение?
Когда девушка, второй отказавшись выпить чаю, направилась к выходу, Ливай окликнул:
— Как зовут?
— Простите, генерал?
— Сына как решила назвать?
Алана улыбнулась:
— Может, Ливай?
— Идиотское имя, — фыркнул он и, развернувшись, пошёл на второй этаж.
Попрощавшись с ней, я поднялась вслед за мужем. Думала, он пойдёт к себе, переодеться, умыться, поспать в конце концов. Ливай, судя по всему, ждал меня, подперев плечом стену и сложив руки на груди.
— Ты ещё со мной?
— А… хочешь? — робко спросила я.
На лице Ливая мелькнула тень удивления. Будто он впервые слышал вопрос и не задумывался о подобном.
— От моего желания ничего не зависит. А ответа я не услышал.
— С тобой, — я прикусила губу. — Но если тебе трудно со мной, то я пойму. «Насильно мил не будешь» работает в обе стороны.
Я заметила, как дёрнулась его щека, но не поняла эмоцию. Мне казалось, он сдерживает порыв шагнуть ко мне. Или уйти прочь, кто его знает.
— Когда услышал голос Зака, подумал, что у него появится новая жена, — Ливай опустил голову и прошёл к своей комнате, снимая кожанку.
Когда высокий ворот перестал скрывать шею, я увидела у горла три глубоких пореза. Очень некстати вспомнился рассказ Аланы о царапинах.
— Ты ранен. Можно я помогу? Это же из-за меня.
— Если ты про шею, я обработал. Ранен, это когда я не могу сражаться. Или в вашем мире, — он усмехнулся вполоборота, — из-за царапины или кашля отправляются в госпиталь?
Рассказать, что ли…
Я хотела обидеться, что он так грубо обесценивает мои попытки помочь, но поняла, что это глупо. Откуда ему знать?
— Я чувствую себя виноватой, что из-за меня ты поранился, — объяснила я. — Даже если это мелочь, на которую ты внимания не обратишь.
Ливай замер в дверях и обернулся. Его взгляд я поняла как подозрительный и недоверчивый.
— Диана, я отвлёкся и подпустил к себе собирателя ближе, чем следовало. И даже если искать причину, почему я вообще там оказался, это было моё решение. Я мог не давать слово и отмахнуться от возвращения. Всё, что произошло — результат моих решений и действий.
Я поджала губы.
— Ты не должна чувствовать вину за мои действия, — подытожил Ливай. — Нужно просто принять. Что бы ты не делал, как не пытался повлиять, другой человек сделает то, что хочет. А размышления, где именно ты повёл себя не так, бесполезны.
Звучит как-то странно. Будто это заученная фраза. Или же...
— Ты говоришь мне и… себе?
— Я похож на того, кто говорит сам с собой? Просто озвучиваю мнение. Не нужно искать скрытые смыслы, Диана.
