Но выбора в любом случае нет, поэтому нечего сожалеть. Сейчас нужно собраться с мыслями и решить проблему, а не сетовать про «несправедливость жизни».
Где-то через полчаса такси останавливаться у входа в больницу. Я быстро забегаю по ступенькам внутрь. Запах лекарств чуть не сбивает с ног. С детства ненавижу его. Раньше, когда я приходила навещать бабушку, он впитывался в одежду, и от него невозможно было избавиться. Даже стирка плохо помогала. Тем более у мамы на нее почти не оставалось времени: работа одна, вторая, а каждый вечер — в больницу. Когда бабушки не стало, нагрузка у мамы так и не уменьшилась. Мне иногда казалось, что она похоронила себя на работе.
Только спустя пару лет она смогла уволиться с ненавистных работ и заняться тем, что ей действительно нравится — пошивом одежды на заказ. Ей даже удалось открыть свою швейную мастерскую. Папа занимался ремонтом обуви, и они с мамой объединили усилия. Уже много лет особых проблем не было. А около года назад родители переехали в помещение побольше. Но, кажется, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Хотя это мы еще посмотрим.
В «столе для справок» у девушки в белом халате узнаю, куда идти, чтобы найти терапевтическое отделение. Мне даже карту рисуют от руки, чтобы я не заблудилась в лабиринтах коридоров. В моем детстве такого «сервиса» не было. Помню, однажды я чуть не потерялась. Если бы не добрая пожилая медсестра, не знаю, сколько плутала по коридорам с множеством дверей.
Сегодня же я просто следую инструкции. Поднимаюсь на лифте на четвертый этаж. Металлические двери разъезжаются передо мной. Я оказываюсь в небольшом светлом холле с двумя противоположными дверьми. Они обе открыты и ведут в другие коридоры. Указатели на стенах помогают сориентироваться, куда мне идти..
Я сворачиваю вправо. Вот только у самого входа торможу, потому что на белой двери замечаю надпись, напечатанную на обычным листе «Не забудьте надеть бахилы». Оглядываюсь и нахожу специальный автомат. Карты он не принимает. Хорошо, что в кармане куртки завалялось несколько монеток, поэтому не проходит и минуты, как я при каждом шаге шуршу по линолеуму.
Пост медсестер нахожу в углублении коридора. Две молоденькие брюнетки в белых прозрачных шапочках сидят за большим столом, отделенным стеклянной перегородкой, и о чем-то щебечут. За их спинами стоит огромный шкаф с множеством пронумерованных отделений. На столе вижу коробки с таблетками, шприцы и капельницы. Как только я подхожу, девушки сразу же замолкают. Я напрягаюсь от пристального внимания. Но неприятное ощущение быстро проходит, когда я, узнав номер палаты, иду дальше.
Белая дверь, за которой находится моя мама, ничем не отличается от соседних, кроме того, что напротив нее у противоположной стены стоит одинокая лавочка со спинкой и мягкой обивкой. У меня проскальзывает мысль, сесть на нее, чтобы немного успокоится. Если скручивающийся при каждом вздохе желудок мама может не заметить, то дрожь в руках от нее не скроется. А еще шея. Хорошо, что я не додумалась снять шале. За время перелета голос немного пришел в норму, а вот следы от пальцев на коже начали темнеть. Но, к сожалению, небольшую передышку взять не получается. Дверь в палату открывается, и на пороге появляется папа. У него в руках кружка с нарисованным на ней солнцем. Когда-то очень давно я сделала ее сама. Тогда еще увлеклась гончарным делом. Пока меня не было дома, у папы добавилось седых волос. Теперь их стало больше, чем темных. Зато серый спортивный костюм отлично ему подходит. Несмотря на возраст, папа в хорошей форме, только «пивного» животика ему избежать не удалось.
