- И я даже знаю, кто будет тебя искать.
Жесткая ухмылка показалась на его губах, а мне отчаянно захотелось закричать: «Как много ты знаешь? Как много, черт возьми?!».
Я сделала шаг внутрь его дворца. Почти не дыша. Эмин не оставил мне выбора, но обещал не обижать.
Дверь за нами захлопнулась.
Громко, гулко.
Напряжение повисло в воздухе сплошной волной. И тут же разорвалось, когда в моих руках зазвонил мобильный.
Чувствуя на себе пристальный взгляд Эмина, я посмотрела на экран.
Звонил Дамир.
12. Глава 12
- Ответишь?
Я сделала глубокий вдох.
Звонок шел слишком долго. Дамир волнуется, Эмин негодует. И чувства обоих мне непонятны.
Я сняла трубку.
И хотела уйти – куда-нибудь, неважно.
Но он не дал мне ступить и шагу. Плеча коснулась жесткая ладонь, останавливая.
Из динамика раздался взволнованный голос Дамира:
- Диана, у тебя все хорошо? Диана?!
Эмин стоял близко. Очень. Нельзя так близко, а он стоял и уйти не позволял.
Я часто задышала, с трудом глотая воздух.
И непроизвольно сместила взгляд на губы Эмина. Ровно очерченные, с ямочкой наверху посередине. В основном эти губы никогда не улыбались. Чаще – жестоко усмехались.
Я сделала глубокий вдох, заставив себя ответить Дамиру.
И почти не дернулась, когда Эмин шагнул ближе, вжимая меня в стену.
Все кончено. Все барьеры сломлены.
- Диана, с тобой все хорошо? Ты дома? - Дамир не отключался.
Эмин целует меня.
Со мной не все хорошо.
- Со мной все хорошо.
Я зажмуриваюсь.
Горячие губы касаются шеи. Скользят выше – к подбородку, к мочке уха.
Из губ вырывается судорожный вдох.
Так нельзя. Нельзя.
- Ты дома? – настойчиво повторяет Дамир.
Почему-то именно сейчас его настойчивость раздражает. И вместе с тем мне становится стыдно.
Он переживает, волнуется.
А я стою в объятиях своего кошмара и принимаю его поцелуи. Мое тело до сих пор ему одному принадлежит, безвозвратно. Не разум - тело.
Но мне так хочется доказать иное. Что я научилась жить без Эмина. И что вовсе не поддаюсь его умелым рукам.
- Ты дома, - шепот в ухо лишает разума, - повтори. Скажи ему.
- Я дома, - сдаюсь и убеждаю Дамира во лжи, - не беспокойся.
Я сбрасываю телефон – становится так паршиво. От собственной лжи. От того, что происходит в эту минуту.
Эмин не спрашивает, кто мне звонил.
Он меня трогает. А это куда больше, чем иметь власть задавать вопросы. Его руки скользят также настойчиво, как и губы.
А я почти забыла, как выглядит мужская ласка.
И только сейчас почувствовала, как сильно в ней нуждалась.
Только совесть не позволяет полностью отдаться этим рукам. И былой страх. Страх прошлого.
- Это неправильно. Я так не могу, - простонала я.
Я упираюсь руками в грудь. Она каменная, неподъемная. Эмин напирает, пытаясь завладеть моими губами, а я все еще хорошо помню, как он не терпит отказы.
- Пусти, Эмин.
В ответ он схватил меня за щеку. Грубо, порывисто. На миг туман в наших глазах рассеялся, вернулся первобытный страх.
Пока он не поцеловал меня.
Пока не поймал губы и жадно не впился в них.
Что между нами происходит, мама?
- Все это неправильно! Я так не могу.
Я вырываюсь. Ненадолго.
Эмин злится, давит дальше, заставляет забыться. Вынуждает растечься.
- Можешь, - припечатывает он.
И раздевает меня. Хватает сумку, откидывая ее прочь. Тетради разлетаются по темному паркету. Здесь везде темно. Мрачно. Слишком откровенно. И он хочет взять меня под стать своему дому - также дико взять, также бездонно.
