– Видите ли, госпожа Льефф, мой сын принес домой вашу подвеску. И я хотел ее вернуть, но как-то не складывалось. – Мужчина вытащил платок и утер вспотевший лоб.
Каэль нахмурилась и, прежде чем подруга успела что-то сказать, ехидно вопросила:
– А теперь вы хотите денег? Думали оставить подвес себе, но случайно встретили нас?
– Вообще-то, мой сын нашел эту цацку в мусоре, – вскинулся мужчина. – Я мог бы и не искать владельца!
– Просто испугались, что на подвес наложено проклятье, – покивала госпожа Хемм.
Охнув, Арфель взмахнула рукой:
– Около трактира нашли? Мне она не н…
Каэль быстро прикрыла подруге рот:
– А вдруг мне нужна? Я люблю украшения. И вообще, прежде чем выбрасывать годные вещи, уточни у близких – вдруг им надо.
– Так что, могу я рассчитывать на скромное вознаграждение? – Мужчина потер руки и заискивающе улыбнулся. – Заклинание распознавания владельца очень сложное.
– На очень скромное вознаграждение, – жестко сказала Каэль и выложила на стол два медяка. – Стоило прийти в лавку, и там можно было бы выручить что-то более ценное. Но!
Госпожа Хемм ловко накрыла монеты рукой и вкрадчиво спросила:
– Распознаватель показывает внешность владельца, но никак не имя. Как ты узнал ее имя?
– Жена сказала, – удивился мужчина. – Она постоянно к госпоже Льефф ходит. Самые дешевые и качественные настои.
– Отдавай подвеску и бери свои два медяка, – жестко произнесла Арфель. – И я даже не буду спрашивать, что твой сын искал в мусоре.
Так и не представившийся мужчина вспыхнул, бросил на стол подвес и сгреб медяки:
– Раз уж так, то и я не буду спрашивать, за какие такие заслуги простая травница получила такой дар.
– За спасение жизни, – отрезала Арфель и перевела взгляд на подругу.
Та вертела в руках медальон. Мысленно Каэль была очень далеко, ее выдавал расфокусированный взгляд и кривая улыбка. Наконец госпожа Хемм отмерла и хмыкнула:
– В прошлом я бы за такой амулет отдала половину жизни. А ты выкинула его в мусор. Иронично. Ты точно все мне рассказала?
Арфель сделала несколько глотков и отставила кружку в сторону. Взяв кусочек лепешки, она спокойно ответила:
– Я не сказала только то, что ты и без того знаешь. Я не люблю оборотней, мне неприятно с ними взаимодействовать. Так что исполняла свой долг я без удовольствия, но весьма старательно. И да, получила в дар подвес. Хотя я бы не назвала это подарком.
– И выкинула. – Каэль покачала головой. – Какая гадость. Я ведь сейчас готова пасть перед тобой на колени, лишь бы ты мне его отдала. И при этом понимаю, что смысла в этом нет.
Промокнув губы салфеткой, Арфель спросила:
– Ты действительно считаешь, что тебе нужно вставать передо мной на колени? Если он тебе нужен – бери. Мне омерзительна сама мысль, что эта дрянь будет со мной.
Каэль вздохнула и убрала подвес в свой кошель:
– Я сохраню его для тебя. Передать ты его никому не можешь, а вещь полезная.
– Вообще-то могу,- возразила Арфель и, не слушая подругу, переключилась на еду.
Раньше «Белый Гусь» ей нравился, но сейчас он казался каким-то неуютным, неприятным и даже местами грязным.
«Может, мне и правда следует пообщаться с целителем душ? Я ведь не должна настолько не любить оборотней», – мысленно вздохнула Арфель и утащила у подруги несколько сухариков. «Даже то, что произошло с мамой… В конце концов, в этом немалая доля вины моего отца и его семьи».
Арфель Льефф очень не любила оборотней, но искренне считала их меньшим злом. Она бы не хотела, чтобы на место оборотней встали демоны. Вот если бы и те, и другие канули в небытие… Травница вздохнула: нет, об этом думать нельзя. За такие молитвы человеческую религию едва не объявили вне закона. И молитву «Об избавлении от тварей» стало запрещено произносить вслух. Но странным образом во время каждой службы священнослужители объявляют молитву тишины. Времени эта молитва занимает столько же, сколько и «избавление». С этим никто ничего сделать не смог.
