– Не понимаю, – ответила Елизавета и протянула сложенную вчетверо листовку.
Скользнув по бумаге взглядом, тот одобрительно кивнул, указал на высокую деревянную будку, служившую входом на закрытую территорию.
Дверь оказалась тяжёлой. Снова охваченная волнением, Елизавета рванула. В проёме перед ней вырос вахтенный. Ворот армейской рубашки с трудом охватывал бычью шею. Казалось, верхнюю пуговицу вот-вот вырвет «с мясом». Толстые пальцы-сардельки постукивали по висящему на груди автомату.
Вновь к горлу подкатило. Однако, переборов страх, Елизавета решительно шагнула к охраннику. Он проверил документы.
– А-а’байта’! Гу-утес! (работница – прим. автора), – протянул, растянувшись в надменной улыбке.
Обернулся, махнул курившему неподалёку сослуживцу. Тот подбежал. Перекинулись обрывистыми фразами. Елизавета не поняла ни о чём говорили, ни брошенного в её сторону: «Фольге мир’!», но, судя по жесту и торопливой походке солдата в сторону построек, догадалась, что надо следовать за ним.
В кабинете административного здания встретил худощавый, остроносый офицер. Он сидел за столом, неестественно вытянувшись, будто на невидимой леске подвешенный за макушку к потолку. «Вылитый Кощей в фуражке», – с отвращением подумала Елизавета.
Сопровождающий, доложив, удалился. Офицер задал подряд два вопроса.
– Не понимаю, – пожимая плечами, сказала Елизавета.
Он кликнул через плечо. Из-за камуфляжной двери за спиной появился другой военный и жёстко заговорил на ломаном русском:
– Пока выписывать пропуск, слушай инструкция. Это есть точка снабжения немецкая армия. Всё, что на военный склад – есть собственность Третий рейх. Попытка вынести имущество – расстрел на месте.
Дождавшись оформления документов, он скомандовал:
– Фольге мир’!
На этот раз, услышав фразу повторно, Елизавета поняла смысл.
Стараясь не отставать от офицера, пересекающего территорию по направлению к ангару, она всё же осматривалась по сторонам. Часовые с собаками теперь выглядели намного более устрашающими, чем, когда виделись издалека.
На входе в склад вахту несла немка. Подтянутая, в идеально отглаженной военной форме со свастикой на рукаве, она окинула Елизавету надменным взглядом. Проверив пропуск, разрешила пройти.
Внутри ангар оказался огромным. Необъятное помещение с бесконечными рядами стеллажей напоминало город в городе. Мужчины и женщины копошились среди коробок: распаковывали, что-то укладывали. Другие толкали вдоль широких проходов гружёные тележки. Время от времени обгоняли автопогрузчики. В конце ближайшего отсека тюки на верхний ярус поднимал автокран.
От куполообразного потолка глухо отражалось жужжание моторов, создавая навязчивый шум. Несмотря на множество работников, человеческие голоса раздавались лишь изредка.
«Здесь все, будто немые», – подумала Елизавета, следуя мимо полок со стопками аккуратно уложенного постельного белья, шерстяных одеял и обмундирования. И ответила сама себе: «Да где уж тут разговориться, когда кругом столько надсмотрщиков?»
Оказавшись рядом с миниатюрным подъёмным краном, она поймала брошенный из кабины мимолётный, обжигающий женский взгляд. Смутилась. К счастью, конвоир свернул в параллельный ряд.
Они миновали стеллажи с посудой, кухонной и прочей утварью. Остановились у полок, плотно заставленных белыми коробками. Здесь на расстоянии четырёх-пяти метров друг от друга работало несколько женщин.
