И про корзинку со снедью муж не забыл.
Чен удовлетворено оглядел подготовленное убежище и взмахом руки запалил десяток фитилей.
Стало светлее, уютнее. И немного тревожнее.
Я поняла, к чему все идет.
Для чего мы здесь.
Тут же вспомнилось, что я с утра на ногах, не умылась с тех пор толком, не переодевалась ни разу. Наверняка от меня не слишком приятно пахнет…
Демон, не подозревая о моих переживаниях, подошел со спины и крепко обнял, уткнувшись носом мне в макушку.
Глупые мысли тут же разметало по дальним закоулкам разума.
– Подозреваю, что это место соорудили предки для романтических свиданий. Представь, у тебя четверо детей, родственники, гости… – прошептал муж мне в ушко.
Едва слышно щелкнул первый замочек серьги.
– Да уж, – я передернула плечами.
Мне вчера и целоваться-то с Ченом было неловко из-за того, что в соседней спальне лежит его пра-невесть-сколько-бабушка. Что говорить обо всем остальном.
Вот когда отремонтируем усадьбу, восстановим флигели, я обязательно позабочусь о том, чтобы поблизости от супружеской спальни никто не ошивался.
Ни днем, ни ночью.
А то мало ли что нам в голову взбредет!
От собственной развратности дыхание замерло, а щеки раскраснелись.
Или это от того, что кончик языка мужа коснулся ушной раковины?
Снова – щелк!
Грудь затопило теплом. Оно разлилось по телу, концентрируясь в низу живота. Там, где все уже давно пульсировало предвкушением.
– Расслабься. Артефакты надежные. Я все проверил, и не раз. – Чен развернул меня к себе лицом и невесомо коснулся губ. Прихватил нижнюю, втянул в рот, прикусил и отпустил. – К тому же не забывай, ты со мной. Моя аура маскирует твою. Не бойся.
– Я не боюсь.
Точнее, я боюсь не этого.
Мы уже много раз исследовали тела друг друга. Я невероятно расхрабрилась и трогала демона в таких местах, о которых и помыслить прежде не смела.
Но то, что должно было произойти сегодня…
– Кроме того, камень сам по себе отлично глушит твою магию, – добавил Чен и поцеловал меня снова.
Глубже, увереннее, смелее.
Так же, как прежде, но в то же время иначе. Более несдержанно. Более дерзко.
От осознания, что назад дороги нет, и я вот-вот стану ему полноценной женой, подкосились колени.
Пояс поддался умелым рукам без сопротивления. Плотно намотанная полоса вышитой ткани ослабла и сползла на пол.
Вода безмятежно журчала, утекая в бесконечность.
Тишину нарушало лишь наше дыхание – хриплое, прерывистое, разделенное на двоих.
Перезвон изредка срывающихся с каменного карниза капель.
Шелест стягиваемых одежд. Неспешно, нарочито медлительно.
За прошедшее время я почти перестала робеть и стыдиться собственной наготы. Но это не мешало мне краснеть и теряться, когда обнажался Чен.
Его тело казалось мне совершенным и в то же времясовершенно иным, непривычным, разительно отличающимся от моего.
Никакой мягкости – сплошная твердость.
Широкие плечи, узкие бедра, восхитительно развитые мышцы – против моей нежной податливости.
За месяц в крепости я успела немного прибавить в весе, приобретя некоторые положенные девушке округлости. Муж не уставал этому радоваться. Не только потому, что здоровье мое стало крепче, но и потому что его рука, ложась на мою грудь, теперь с трудом смыкалась на упругих полушариях.
Подтверждая мои мысли, Чен наклонился и губами обхватил затвердевший от прохладного воздуха сосок. Обжигающе лизнул. Вместо того чтобы расслабиться, тот напрягся еще сильнее, превращаясь в тугой камешек.
