Пожалела о том, что объявила войну. Поняла, что не вывезет, испугалась и вновь вернулась к своему настоящему образу забитой тупой овцы.
Однако, широким шагом войдя в комнату Манон, я понял, насколько это предположение далеко от истины.
Первым в глаза бросился чемодан. Затем – кое-как напиханные в него вещи. Они были небрежно разбросаны тут повсюду – от платьев и пальто до предметов нижнего белья.
Я не разбираюсь во всех этих женских штучках – все это бесконечно далеко от меня. Перед свадьбой я выделил Манон крупную сумму денег, чтобы накупила себе платьев и всяких финтифлюшек, которые так нраятся женщинам.
Но женушка не особо продвинулась в этом направлении. Как позже мне донесли, Манон потратила все деньги на пожертвование в храм богини Астреи.
Что ж, это было ее решением. Я не собирался принуждать ее к тому, что самой природой в ней не было заложено.
Я поморщился и тут мой взгляд упал на стену.
Стену над постелью Манон.
Там было крупно и размашисто выведено черным углем: «Пошел на …!»
Клянусь, это первая женщина, которая меня послала!
В качестве точки в стенку был воткнут десертный нож, а на нем… На нем висела какая-то вещица. Я сорвал ее.
В моих руках было раскуроченное бриллиантовое ожерелье.
Цепочка – порвана, звенья ее согнуты. Драгоценные камни вырваны из пазов и рассыпаны по полу.
Такое ощущение, что Манон долго и упорно долбила колье большим булыжником.
Первые секунд тридцать я просто не мог поверить в то, что вижу всё это наяву.
Она сбежала!
Причем не просто сбежала, а оставила после себя такое! ТАКОЕ!
Эта девушка… О, эта девушка!
Что я с ней сделаю, когда увижу! Одним богам известно, что!
Огромным усилием воли я подавил бешеное желание спалить комнату Манон к иблисам собачьим.
Смущенные слуги рассказали, что вчера госпожа велела не беспокоить ее до сегодня. А лакей сообщил, как вчера она вышла из дома «на легкую прогулку».
На лёгкую прогулку, ага…
И никого из этих идиотов ничего не смутило в ее поведении! Например, что обычно Манон выходила из дома дай бог, раз в неделю.
Или то, что никто не увидел, как она вернулась после этой «легкой прогулки».
Оказывается, все, включая повара и его помощниц, были заняты…
– Чем? – рявкнул я. – Перебиранием крупы, которую госпожа собственными руками рассыпала? Именно поэтому мы с Сериллой вчера ужинали фруктами и холодным окороком?
Да уж, пожалуй, я был лучшего мнения о своих слугах.
Ладно, с этими болванами разберусь позже.
Сейчас – Манон!
В жизни бы не поверил, что моя тихая женушка способна на такой демарш.
С безграничным удивлением я ощутил к ней даже что-то вроде…
Уважения?!
А еще… Какую-то неприятную пустоту. Казалось бы, с чего бы, если я не испытывал к Манон никаких чувств, кроме злости за обман?
И все-таки…
Верну бракованную и заставлю ее повиноваться, как это было раньше.
Скромная, послушная, глупенькая овца – меня это устраивает. Пусть снова будет такой. И пусть будет при мне.
Может быть, на самом деле, не овца она. И не суслик, а...
Лисица в овечей шкуре. Что ж, так даже интереснее.
Так кто же ты, Манон?
В первую очередь, моя жена!
А МОЯ жена не смеет убегать ОТ МЕНЯ. Как бы я к ней не относился.
Если я соберусь ее выгнать, то сам приму это решение.
С почти забытым удовольствием я почувствовал азарт, какой бывает на охоте, когда загоняешь молодую лисицу. Она не матерая, еще глупая, пытается петлять и путать следы.
Но добыча еще ни разу не ускользала от меня.
