— Да ничего! Отпустите, больно! — Но вместо свободы ухо вновь дернули. — Я растирала лепестки, когда они прибежали и прогнали меня, склевывая все до чего дотягивались. Я тут ни при чем!
— Какие лепестки?
— О, Пресветлая, Катриса неужели ты…
— Не может быть… — На мгновение хватка на ухе ослабла и я вывернулась, получив свободу. — Да как ты посмела трогать их! Это же на завтрашнее служение.
— Наша птица умрет, — наставница Теодея достала белоснежный кружевной платочек и промокнула сухие глаза.
Мы посмотрели вокруг: куры весело носились по двору, разбрасывали ярко-розовые перья, пугали стремительно появляющимися ярко-розовыми проплешинами на своих худых телах и умирать не спешили.
М-да.
Я честно не знала, что так получится. Все чего хотела добыть немного красящего сока лепестков, чтобы окрашивать глину: мне ужасно надоел противный грязно-желтый цвет моих кукол.
— Что здесь происходит? — мелодичный голос подарил надежду на спасение. Настоятельница Серанима удивленно смотрела на полуголых птиц и нас в окружении ярких перьев.
Я всегда жалела настоятельницу: она жила где-то в другом мире, возможно, у белых стоп Пресветлой. Настоятельница редко с кем-либо общалась, в основном она проводила обряды, а все остальное время посвящала молитвам. Теплый взгляд темных глаз, легкая полуулыбка и неожиданно я оказалась в заботливых объятиях этой необычной женщины.
В тот день я впервые оказалась в библиотеке монастыря и стала ученицей настоятельницы. Оказалось, что женщина прекрасно разбирается в травах и это был большой плюс, но и без минуса не обошлось.
— У каждого из нас есть предназначение дарованное Пресветлой, а чтобы его понять мы должны очиститься, — наставница ласково погладила меня по голове и завела в тесную комнатушку. — Молитва поможет тебе, Катриса.
Первое время все шло замечательно, но вредная наставница Дотея подсмотрела в замочную скважину, как я весело прыгаю по каменному полу и решила помочь мне: на время отведенное для молитвы приставляла других послушниц, чтобы те следили за мной.
— Хоть я и прожила в монастыре восемь лет, но набожной не стала, — я вынырнула из воспоминаний, посмотрела в глаза лорда Бенедикта.
— Это заметно...
— Но даже я понимаю, что дар, дарованный Пресветлой невозможно обойти, — лорду не понравилось, что его перебили, но я лишь усмехнулась, вспоминая прожитые годы послушницей.
— А мой опыт говорит о том, что нет ничего невозможного… — Лорд смерил меня презрительным взглядом, продолжил: — для бесчестного человека, госпожа Катриса.
— Я теперь леди, — не успела ехидная улыбка расцвести на моих губах, как лорд вернул меня в реальность сказав:
— Для общества, возможно, но не для меня.
Я открыла рот, чтобы ответить и закрыла: в словесной битве я проиграю и сколько бы ни пыталась доказать, что не виновата в смерти его жены — не поверит. Все, что мне остается делать попытаться разобраться что же произошло на самом деле и восстановить репутацию.
Разгладив складки платья неожиданно поняла неприятное: глубокий синий цвет будто нарочно гармонировал с темно-синей обивкой коляски и камзолом лорда Бенедикта. Я сморщила носик и отвернулась.
Да что ж такое!
Мало мне позорного обвинения и брака, так теперь половина города увидела меня в коляске рода Катчер и уже к вечеру от моего доброго имени ничего не останется. А я наивно надеялась сохранить недоразумение о магическом браке втайне.
