Пощупала горло, вроде не болит. Но почему тогда мой голос совсем другой? Как будто не свой. Я поднесла ладони к лицу и не узнала собственных рук. Маникюра нет, гель-лака тоже, хотя я его два дня назад нанесла у мастера, готовясь к свадьбе подруги. Пальцы худенькие не очень ухоженные. Мерзкий холодок прошиб тело. Это не мои руки!
Хотела подскочить к трюмо, где большое зеркало, но стоило только встать, как голова закружилась. Прикрыв глаза, чтобы не видеть белых мушек, я глубоко подышала и осторожно, не торопясь, подошла к трюмо. И обомлела.
Совсем чужое лицо смотрело на меня в отражении. Худая девушка с большими впалыми серыми глазами, очень похожая на меня, только какая-то измождённая и уставшая. Тёмно-русые волосы, как у меня, только длинные до самой попы, более густые и растрёпанные. Вроде как я, только после долгой изнуряющей болезни. Ростом мой двойник был чуть ниже меня. Не могла же я так измениться?
Не веря своим глазам, я прикоснулась к холодной поверхности зеркала. Отражение повторило мои действия. Может, я месяц лежала в коме? Тогда почему я не в больнице? Что же произошло со мной?
В памяти всплыли кадры со свадьбы, потом как я убегала от Димы и прошла через Тобольские ворота, загадав желание. А потом вспышка, и я оказалась почему-то в реке.
Ничего не понимаю. Бред какой-то.
В этот момент в двери постучали.
— Входите, — на автомате произнесла я, уставившись на вход.
На пороге появился мужчина военной форме.
— Простите. Маша сказала, вы пришли в себя, — смущённо произнёс он. Его мягкий баритон пробирал до мурашек. Я узнала этот голос. В бреду он разговаривал со мной. — Как ваше самочувствие, Софья Андриановна?
В горле встал ком. На мужчине, с идеальной фигурой, как влитой, сидел военный китель из тонкого серого сукна, с погонами на плечах. Вот только форма была не современная, словно бравый офицер Крымской войны спустился с полотна художника-баталиста.
— Софья Андриановна, вы слышите меня? — тревожно смотрели его голубые глаза.
— Вы кто? — я аккуратно вернулась в постель и натянула одеяло до плеч. Стыдно показываться такому красавцу в бабушкиной сорочке.
— Вы не помните меня? — нахмурились его тёмные брови.
— А должна?
Мужчина шагнул, и тут я заметила, что он слегка прихрамывает на левую ногу, опираясь на тонкую трость.
— Нет. Мы виделись с вами давно и всего один раз. Я Зотов Константин Александрович, брат Андрея.
Я смотрела на его точёное аристократическое лицо и ничего не понимала. Какого ещё Андрея? Зотова, судя по фамилии мужчины. Я такого точно не знаю.
— Простите, не понимаю, о каком Андрее вы говорите, — покачала я головой.
— Вы не помните Зотова Андрея Александровича?
— Нет. Как вообще я оказалась в этом доме? — под ложечкой сосало от странного чувства, будто я сплю и вижу странный сон.
— Вы упали в реку и чуть не утонули. Если бы не сторож, вы бы сейчас тут не лежали, — мужчина поджал губы и с сожалением посмотрел на меня, как на умалишённую. — От переохлаждения у вас была горячка, вы бредили три дня.
— В реку? Три дня? — ахнула я, повторяя слова. — Мама, наверное, обыскалась меня!
— Не переживайте, Екатерина Николаевна знает, что вы у нас. Она приходила вчера проведывать вас. Я сейчас же пошлю Василия, чтобы он доложил вашей матушке, что вы проснулись, — спокойным тоном проговорил офицер. Боже, что он несёт? Мою маму зовут Елизавета Николаевна, но я почему-то промолчала, понимая, что меня приняли за другую девушку.
