В портальной комнате нас встретил отец Айры. Он тоже молчал, даже взглядом не выдав своего негодования. Зато, когда мы перешли порталом в отчий дом сестры, он разразился бранью на древнем поднебесном языке. Бабушка прикрыла мне уши, словно маленькому ребенку. Из витиеватой речи мужа моей тети я поняла, что этому браку он был не рад. Даже перспективы родства с семьей султана его не прельщали.
— Все это слухи, дорогой зять, — вставила бабушка. — Смерть жен Великого — случайность! Зато наша Айра получит в будущем все, что пожелает, и её статус будет ничуть не ниже, чем у Лейорики. У обеих внучек такие удачные партии!
Отец семейства не ответил, лишь махнул рукой. Он не властен над приказами султана.
В академию я вернулась на следующее утро. Сегодня у нас была курация по средствам индивидуальной защиты при лепре, которую в народе называют проказой. Она поражает кожу и на последних стадиях делает внешность человека не только практически неузнаваемой, но и затрудняет передвижение, может привести к слепоте и даже удалению конечностей, которые теряют чувствительность.
В наше время маги нашли действенные способы по борьбе с инфекцией, поэтому проказа уже не представляет собой бедствие, но все же встречаются люди с данным видом болезни, в основном провоцируемой ненадлежащими условиями гигиены. Мы отправились в лечебницу в Лизбуге, куда перешли порталами. Сюда отправляли всех пациентов с проказой.
Я с трудом удержалась от того, чтобы не поморщиться, когда мы попали в отделение. Изуродованные лица незнакомцев, которые с трудом шевелили губами, и прятались от прямого взгляда врачей. Они сами стыдились своего уродства, от которого желали избавиться. Рубцы на коже, возможно, останутся, но чувствительность к покровам вернется.
Обедали мы так же в столовой больницы, и в ближе к вечеру вернулись в академию. В коридоре я попалась на глаза тиссу Жидеону, который буквально заслонил мне проход, сложил руки за спину и вопросительно глянул на меня.
— И где же ваш обещанный подопытный? — полюбопытствовал ректор, и я развела руками.
— Сорвалась рыбка с крючка, тисс ректор, — отозвалась я. — Мы его женить пытались, а он вместо себя султана подсунул. Как вы понимаете, султана пускать на опыты нельзя.
— Да-а, закон не позволяет, — рефлекторно кивнул мужчина, и вдруг осекся, удивленно глянув на меня. — Так это ты у Всевышних на свадьбе была?
Широко улыбнувшись, я уверенно согласилась. Повисла неловкая тишина. Кажется, ректор начинал понимать, кого чуть не сделал подопытным. Моя улыбка становилась с каждой секундой все ехидней, пока тисс Жидеон не выпрямился, нацепив маску безразличия.
— Отработка, студентка, отработка. Помоете у меня склянки в лаборатории.
— Но за что?! — возмутилась я.
— За утайку стратегически важной информации, — последовал мгновенный ответ.
— Но как же свадьба султана в конце недели?! — взмолилась я.
— Свадьба? Султана оскорблять своим отсутствием нельзя, Яниита, — согласился со мной мужчина, и я облегченно выдохнула.
Как оказалось, зря.
— Поэтому отработка назначается на следующую неделю, — едко добавил Жидеон. — Сразу спрошу у профессора Киаруса, не нужно ли ему продезинфицировать пробирки для анализов. Может, еще какие задания у него найдутся. Свободны, Яниита.
Насвистывая веселый мотив, ректор направился вдоль коридора, обойдя меня по дуге. Я поморщилась, глядя ему вслед. Я даже не знала, кем будет мой зять, когда давала шуточное обещание! Язык мой — враг мой.
