Мама говорила о его покойной жене, но ничего не знала о любовнице, которая превращалась в настоящую головную боль. Сомневаюсь, что я стану терпеть ее и впредь.
Очень хотелось наплевать на все, что сказала Карина, и пойти по магазинам лично. Но я вытерла слезы и не отказалась от чая, который тихонько принесла горничная. Если Андрей думает, что я буду играть по ее правилам, его ждет большой сюрприз. Разумеется, международное совещание важнее. Сегодня. Следующую битву я не проиграю. Если Карина хочет войны, я не буду прикидываться Швейцарией. Никакого нейтралитета. Я всегда буду на своей стороне.
К вечеру стало получше. Обида сменилась волнением. Мне очень хотелось встретиться с Андреем. Зачеркните. Больше хотелось просто выйти из дома. Стены, пол и потолок мне порядком поднадоели.
Стилист лично приехал убедиться, что я надену синее, а еще привез собой команду красоты. Меня причесали, накрасили и отправили блистать. Стоя у зеркала в малой гостиной, я морщила нос.
- Вы прекрасно выглядите, мисс Элизабет, - проговорил Константин у меня за спиной.
Я обернулась и послала ему улыбку.
- Я выгляжу слишком взрослой.
- И шикарной. Под стать Андрею Михайловичу.
- Это слова Карины? – уточнила я.
Константин пожал плечами, ничего не ответив. Он подошел к стене и коснулся невидимой кнопки, открывая тоннель.
- Нам следует поспешить. В центре пробки.
Я последовала за ним, стараясь не удивляться осведомлённости. Собственно, наверно, именно помощники и были настоящими хранителями тайн Кремля и таких особняков. Президенты менялись, а персонал оставался.
Тоннель выпустил меня во двор соседнего дома, где уже ждала машина. Опять какое-то древнее корыто, похожее на такси, что иногда вызывала бабуля. Но в этом авто хотя бы было чисто.
Машина заехала на территорию Кремля. Андрей вышел из резиденции. Один. Даже без охраны. Мое нелепое сердце забилось чаще. Он был слишком хорош. В безупречном смокинге и бабочке с чуть растрепанными волосами. Уставший, но красивый. И как будто… мой?
Его грозовые глаза смеялись, как в день нашего странного знакомства, когда я налетела на него, а он забавлялся, оставшись неузнанным.
Прошло несколько дней, а как будто целая вечность.
- Привет. Ты чудесно выглядишь, - отметил он, остановившись в паре футов от меня.
- Платье мне не нравится, - проговорила я, не придумав ничего умнее.
Идиотка, прости господи. Могла сказать, что он тоже хорошо выглядит. Но – нет. Надо было ляпнуть про платье.
Громов качнулся на пятках, кажется, тоже не в силах ответить мне что-то. Слава богу, нас окрикнула охрана, приглашая пройти к Боровицкой башне.
Уже в машине, разумеется, потрепанной, я сказал:
- Это так глупо. Мы бы пешком дошли за пять минут, а ехать через пробки будем полчаса.
- Минут пятнадцать максимум, мисс Торнтон, - поправил меня водитель.
Я закатила глаза.
- Конечно. Извините. Это совсем другое дело.
Сарказм не оценил никто, кроме Андрея. Он усмехнулся, взял меня за руку, поднес пальцы ко рту.
- Твой выход на Красную площадь был очень эффектным, Лиз. Но, если мы пойдем пешком до театра, нас разорвут на лоскуты. А ехать по пешеходным зонам и сбивать людей как кегли еще более неуместно.
Я покивала, соглашаясь с ним.
- Да, знаю. Не могу привыкнуть просто. Не так уж и удобно быть невестой президента.
- Согласен. Смею надеяться, тебе понравится намного больше быть моей женой.
Он снова поцеловал мои пальцы, заставляя заерзать и желать большего. У меня из головы вылетело все, что я хотела ему сказать. Что мне скучно и одиноко. Что я обижена из-за экзамена, который он игнорировал. Что платье отвратительное, как и его ужасная помощница-любовница.
