Я ожидала увидеть что-то шикарное, дорогое, но не настолько…
— М-мое?..
— Конечно. Ей очень много лет. Свекровь много лет назад подарила ее мне, а я теперь дарю ее тебе.
— Э-это все…
— Она выложена бриллиантами. Полностью. Металл белое золото, — предугадывает мой вопрос свекровь. — Позволь мне надеть ее на тебя. Обещаю, я не испорчу прическу. Сделаю все очень аккуратно. Мне очень хочется, чтобы ты в ней пошла на церемонию. Сделай мне такой подарок.
Совершенно не знаю, как себя сейчас повести, но принимать фамильное украшение считаю неправильным. Я не имею на это право. Но если откажусь… Елизавета очень обидится. Я в этом уверена.
Поступлю по-умному. Я как бы приму ее, а уже завтра утром отдам вещь Ветринскому, пускай он запрет эту красоту где-нибудь у себя в сейфе, а после, когда все закончится, вернет матери.
— Конечно.
Елизавета широко улыбнулась и, вынув диадему из коробочки, поспешила оказаться позади меня, чтобы устроить у меня на голове эту прелесть.
Это не обычная диадема, а целая корона, которая сейчас благодаря встроенному по бокам освещению в зеркале, сияла на мне, как на королеве.
Честно, дух захватывает. Сердцебиение определенно участилось, пока я разглядывала свое отражение.
— Вот сейчас ты готова, — звучит выше, и я поднимаю взгляд, находя женщину в зеркале. — А платье? Еще не решила, какое наденешь?
Моя улыбка сошла на нет, я непроизвольно задумалась о том, о чем не хотела думать. Нет… Они не заодно. Ветринский не стал бы засылать ко мне свою мать, чтобы склонить меня с ее помощью к выбору того платья. Мне кажется, он даже скорее против нашего общения, ведь я могу проговориться.
— Я надену с рукавами. Разве оно не красиво?
— Безусловно красиво. Но то, конечно, смотрелось бы на тебе роскошнее. Но выбирать, конечно же, только тебе.
Да, я и сама вынуждена признать хотя бы перед самой собой, что то платье в тандеме с диадемой и в целом всем моим образом — смотрелось бы великолепно.
— Спасибо, что понимаете, — качаю головой. — Не знаете, что там внизу происходит? Никто еще не приезжал?
— Твоего отца видела. Он с сыном моим в кабинет к нему пошли, — женщина отходит от меня и снова садится на мягкий пуфик.
— М-м… — промычала, пытаясь сохранить нормальное лицо.
— Не знала, что у них какие-то общие дела.
— Может что-то обо мне говорят.
— Может быть, — женщина присматривается ко мне, рассматривает всю. — Вижу, ты очень волнуешься.
— Ну это естественно, — слегка растянула губы в улыбке.
Лишь бы она сейчас не завела тему о том, как у меня с ее сыном все закрутилось. У меня ни единой легенды нет. Я запнусь, задохнусь и выдам себя.
— Ты, наверное, переживаешь насчет моего сына.
— Переживаю?..
— Для него это первый брак. Как и для тебя. Но ты девочка непростая…
— Но и он мальчик непростой, — парирую. — Разве в нашем мире не по себе выбирают?
— А ты умна, Илона, — одобрительно качает головой женщина. — Все так и есть. Но вот лично для меня это совсем не важно. Я бы одобрила и простую девушку, будь мой сын искренен в своих чувствах.
— Вы подозреваете, что ваш сын не искренен ко мне?
— Нет, — отвечает сразу, хмурясь. — Понимаю, почему ты сейчас так сказала, но я совсем другое хотела сказать. В защиту сына прозвучит, но я так действительно думаю.
— И что вы думаете?
— Если он решил распрощаться со статусом холостяка, значит действительно влюбился. Он так долго отторгал любовно-брачные отношения, что даже я опустила руки, а я очень терпеливая женщина, до последнего верю в безнадежных людей. Мой муж меня этому научил. И я это все к тому, Илона... — женщине понадобилась пауза. — Чтобы так внезапно измениться, должно было что-то случиться. Что-то очень серьезное, веское. Вот оно и случилось. Ты случилась.
