Как же она кривляется!
— Замолчи! — вырвалось у меня очень громко. — Что ты делаешь?!
— Что я делаю?! — Дарина пошла на меня, а я попятилась, ведь я не собиралась драться с сестрой. Для меня все еще есть границы. Для нее они похоже стерты. — Это говорит та, которая получает все?!
— Что я получаю?! Что я такого получила, чего не получила ты?
— Девочки, успокойтесь, — просит нас Елизавета.
Дарина не реагирует, идет на меня, глядя враждебно, словно готовая запустить в меня своим фужером, но ее взгляд заметался, им она уловила что-то слева от меня.
Повернув голову в ту сторону, я ужаснулась и закричала:
— Нет! Дарина, нет!
Я бросилась, чтобы закрыть платье собой, но была окачена жидкостью вместе с ним. Мой халат, внушительная часть платья — ярко пропитались красным напитком.
В ушах у меня звучит как после сильнейшего взрыва, страшно шумит, но вскоре все затихает, а на смену ужаса приходит лютый гнев, у меня словно кипяток по венам пошел вместо крови.
— Ты больная!!
Я знала, что Дарина эгоистична, завистлива и порой ведет себя так, будто она не моя сестра. Но сейчас она перешла черту, плюнула мне в лицо своим поступком, отрезала меня от себя безвозвратно. Не прощу!
Ждала, что она продолжит усугублять и без того мое и свое унизительное положение, сделает еще что-нибудь, но она бросила пустой фужер на пол и трусливо покинула комнату.
Наступила звенящая тишина, во время которой я смотрела то на испорченное платье, то на Елизавету, перед которой мне было жутко стыдно, и не только за то, что устроила сестра, но и за частичную правду, которую она озвучила.
Пульс зашкаливает, щеки пылают, а слезы неумолимо давят на глаза, обжигают изнутри, и я как могу сдерживаю их. Хочу я или нет… Испорченный макияж не станет поводом не идти туда.
— Илона… — голос Елизаветы заставляет меня вздрогнуть и отогнать желание разрыдаться.
— Простите меня…
— Что? За что?
— За то, что обманывала вас. Вы этого не заслуживали. У меня с вашим сыном...
— А ты думаешь я не догадалась? — хмыкнула женщина с грустной улыбкой. — Мне сразу стало понятно, что что-то не так, — женщина делает ко мне шаги. — Дело в каких-то договоренностях. Кроме того, я тоже знаю, что такое интернет. Всякого там начиталась...
— Но вы сказали…
— То, что я тебе сказала — я правда так считаю. Мой сын не стал бы осуществлять свои планы за счет невинной девочки. Уверена, он не использует тебя.
— Увы… я думаю иначе, — считала своим долгом ей это сообщить. — И поэтому, — поднимаю руки и нащупываю диадему, которую собираюсь вытащить из волос.
— Нет! Что ты делаешь? — останавливает мои руки женщина, опускает их вниз. — Это ничего не меняет. Ты можешь не верить, но я верю.
— Я этого не хочу… Свадьбы не хочу… Всего этого не хочу… — без слез, но с надрывом.
— Мой сын сильно обидел тебя? — в ее взгляде полно сочувствия, а также страха, что я вдруг положительно отвечу.
— Разве что тем, что не оставил мне выбора. Но если вы о чем-то физическом, то нет… ничего такого не было, — от неловкости отвожу взгляд.
— Он так и сказал, что женится на тебе из-за какой-то выгоды?
— Он вообще ничего не сказал! В том-то и дело, — выпаливаю нервно и слеза-таки скатывается по моей щеке. — Он ничего не говорит. Изначально он хотел обмануть меня, выдать свое желание жениться на мне за искреннее, но мне посчастливилось услышать его разговор с моим отцом. И уж тогда-то он не стал церемониться.
