– Больно?
И стало очень тихо. Мальчик попытался улыбнуться, но вышло не очень. Тошнит, голова раскалывается и в глазах слезы.
– Больно.
Девочка протянула руку.
– Идем.
– Куда? Зачем?
– Умываться. Нет, сиди пока, я твои вещи соберу, рассыпалось все.
Окружающие молчали. Белобрысый молчал. Девочка прошла мимо него, подобрала упавший портфель, рассыпавшиеся учебники, пенал. Аккуратно сложила, в тишине отчётливо щёлкнул замок.
– Теперь идём. Можешь? Вот, обопрись на меня. Нормально?
Он был счастлив. По роже получил? И ладно!
– Больно же!
– Не вертись! Вот так.
– Теперь рубашка мокрая, надо домой сбегать переодеться.
– Ну побежали тогда.
– Ээ…
– Я с тобой. Ты против?
– Слушай…
– Чего? Ну идём быстрее, звонок скоро!
– Пошли сегодня в кино?
– А пошли!
Под мерный стук метронома перед его мысленным взором сначала медленно, потом все быстрее сменяя друг друга, понеслись картины. Лица, голоса, звуки, краски, ощущения. Места… Его дыхание участилось, пальцы дрогнули.
День рождения. Как он волновался… В прошлый раз так хотел пойти, но она его не пригласила. Даже думал, плюнув на гордость, сам напроситься. Разумеется, он этого не сделал. В тот день просто ушел гулять и бродил, бродил по темнеющим улицам. Ноги упорно пытались повернуть к ее дому, он не уступал и упрямо шел в другую сторону. Тогда он решил – все, хватит. Разве на ней свет клином сошелся? Нет. Есть и другие. Верно? Разумеется, назавтра эти правильные и логичные мысли замолкли. День рождения… Они уже несколько месяцев неразлучны, а все равно глупо боялся, что – снова не пригласит. И что тогда? Чем ближе этот день, тем угрюмее он становился. Тому не было никакой причины, но… Это было сильнее доводов рассудка. В юности часто все усложняешь. Ну а потом…
– Ты чего такой? Заболел?
– Да нет, просто устал, наверное.
– Точно? А то смотри, не сляг в мой день рождения. Обещаешь?
– Да!
– Не, ты какой-то странный. То смотришь букой, то прямo расцвел… В чем дело? Признавайся!
– Да ни в чем, перестань.
– Нет, в чем! Я же вижу. Ну!
Врать он не хотел. Собрался с духом, и…
– Я боялся, что и сейчас ты меня не пригласишь.
– Чегоо?
– Ну, мало ли…
Она уже открыла рот, собираясь что-то сказать – и не сказала. Очень внимательно на него посмотрела, улыбнулась. Прошептала только одно слово.
– Дурак…
А ему захотелось ее поцеловать. Не решился. Пока не решился. Когда-нибудь… Все будет, он твердо в это поверил. Подарил ей книгу и большого мохнатого медвежонка. И снова волновался, снова гулко колотилось сердце – понравится ли?
– Ой, какой забавный, меховушка! Спасибо!
Она зарылась лицом в густой мех, прижалась щекой. От удовольствия зажмурила глаза, а когда открыла, лукаво улыбнувшись… Ее взгляд обдал его жаром. Шепот.
– Спасибо. Я с ним спать буду.
– Правда?
Не ответив, она оглянулась, словно хотела убедиться, что рядом никого нет. Осторожно прикрыла дверь в ярко освещённую гостиную, где весело шумели ребята, играла музыка. Взяла его за руку, молча потянула за собой. В ее комнату. Сердце замерло. Сейчас? Зачем она ведет его туда? Гости ждут, вот-вот заметят, что их нет. Он нерешительно остановился на пороге, а девочка… Подбежала к своей аккуратно застеленной кровати, отогнула угол пушистого зелёного одеяла. Во рту внезапно пересохло, он сглотнул, увидев краешек белой простыни. Словно… С усилием отогнал незваную мысль. Она бережно уложила медвежонка, укрыла его, оставив снаружи смешную мохнатую мордашку. Ласково погладила, поцеловала в пуговичный носик. Он завороженно следил за ней, это словно… Словно… Додумать не успел. Она выпрямилась и обернулась, на лице мечтательная улыбка.
