Правда в таком рассеянном состоянии, в котором я находилась с утра, не стоило было идти в лабораторию. Ведь ошибки допускала и я, редко, замечу, но допускала. Поэтому задумавшись о словах отца, я чуть переборщила с алатом. Сеть защиты на лабораторию я успела набросить, чтобы не пострадали мои колбы, реторты, заготовки для артефактов и редчайшие книги по магии. А вот себя я защитить не успела. Так что меня знатно припечатало о дверь. Судя по звуку и боли, я умудрилась сломать даже пару ребер. Но беглое сканирование тела показало, что отделалась я всего лишь трещинами. Что было не так и страшно. Главное, что не переломы, все-таки при всех моих талантах, целителем я была более чем посредственным. Не могла вылечить даже головную боль. Конечно я могла сварить зелье от головной боли – ту самую мерзкую на цвет и вкус настойку, но вот использовать чистую магию для лечения и роста костей было для меня практически невозможно. А обращаться за помощью к отцу я не хотела. Ведь он не удержится от замечаний и насмешек в ближайший месяц, намекая на то, что я и не так гениальна, если не могу отмерить нужное количество алата.
А как только я отделила свое бренное тело от двери и просканировала себя на переломы, я выдохнула, радуясь, что я озаботилась полгода назад и о звукоизоляции. Хотя это было сделать сложнее, нежели поставить защиту на крови. Но зато теперь взрывы в моей лаборатории никто не слышал, что меня радовало. Я, как и все, не любила совершать ошибки, но еще больше я не любила, когда о них узнавал отец.
Так что мне пришлось выпить болеутоляющее зелье, в этот раз не моего производства, а сурового на вид целителя, который поместил свой портрет на этикетку, и туго спеленать пострадавшие ребра. После чего я сосредоточилась на работе, не отвлекаясь уже ни на какие мысли.
И заработавшись в лаборатории, я потеряла, как часто это бывало, счет времени. Поэтому об ужине мне напомнил мой желудок, ведь я пропустила и завтрак, и обед.
А вот за ужином, к моему облегчению, отец не задал пугающего вопроса о взрыве в лаборатории. То есть моя защита выстояла, и слуги не донесли ему о странном грохоте в лаборатории.
Ужинали мы с отцом в малой гостиной. Слуги накрыли на стол и оставили нас вдвоем.
Я любила подобные вечера. Без снующих слуг, при которых невозможно было поговорить по душам. В малой гостиной, которая не давила своим величием и портретами предков на стенах. Просто ужин отца и дочери. А не именитого мага, чье имя знали во всем королевстве, и его дочери-затворницы, о которой вообще пока никому кроме слуг в поместье было неизвестно.
- У тебя складка на лбу, - улыбнулась я. А она всегда появлялась, когда отец был чем-то озабочен. - О чем ты думаешь? Или вернее, что тебя беспокоит?
И если еще мгновение назад передо мной сидел Этар дель Сольни – один из советников короля, входящий в малый совет, а также глава магического правопорядка, под чьим началом находилась стража, бюро расследований, служба надзора, то стоило ему только было посмотреть на меня и улыбнуться, и это уже вновь был мой отец.
- Ты и в детстве всегда замечала, если меня тревожили государственные думы.
Я улыбнулась в ответ, забыв о утренней размолвке и разговоре. Мы вместе с отцом быстро вспыхивали, но с такой же легкостью забывали слова, сказанные в запале. И оставаясь затворницей в поместье, я знала практически обо всем, что происходило в королевстве и при дворе. Отец ничего не скрывал от меня, порой раздраконивая мое любопытство, чтобы добиться своей цели и выудить меня из поместья.
