Один я хожу из угла в угол, не замечая, как быстро уничтожаю коньяк, как дракон в темнице бью хвостом от злости и, что уж скрывать, ревности. Кто ей разрешал менять мою рубашку на это платье? Хоть и не в облипку, а какое-то трапецией с милым белым воротником, но оно короткое!
Где, кстати, обещанный поцелуй за победу? Опять надурила! Значит, с процентами за просрочку платежа... не, без калькулятора не сосчитать. Такие вот заоблачные штрафы в «Дольче Вита», Стефи!
— Ромка! — залетел ко мне Гришка, выпучив глаза. — Новости зашибись! Эта брюнетка дочь Аристова! Прикинь! Футболиста! А дед у них банкир! Лена ее зовут.
Его сумбурную речь я слушал вполуха, пока дело не дошло до Стефи.
— Видишь этого индюка напыщенного? — спросил у меня точно такой же индюк. — Это Андрей Аристов, как я понял, они со Стефи встречаются уже очень давно! Походу она ему назло, что ли, эту бумажку в Вегасе сделала, может, поругались… хотя вон ржут сидят, помирились, наверное.
Что за поганое чувство в груди? Мышцы, что ли, после игры так тянут? И настроение будто мы не выиграли, а продули всухую. Боди-арт будет индивидуальный у тебя, сучка!
— Гриш, помнишь, я тебе свой план мести рассказывал? Надо его реализовать. Я в дом, а ты придумай повод для стервы, чтобы она туда пришла.
В Гришке я не сомневался, этот хитрый хорек кому хочешь мозги запудрит и прицепится словно клещ, пока своего не добьется.
Я ждал её у двери и, увидев красотку, шагающую по дорожке, как маньяк поймал Стефи и заволок в дом.
В голове только вспышки воспоминаний вперемешку с происходящим сейчас. Вегас, коридор отеля, мы целуемся, едва выйдя из лифта. Сейчас я смотрю на губы и не могу понять, кто стер помаду с них?
— Твоя подруга пользуется мужскими духами? — излишне эмоционально прошипел я ей в лицо.
Да какой там «эмоционально шипел»? Я придавил её к стене, схватив за тощую шею, и вел себя как рогатый муж.
— Угу. Она как раз для этого и приехала, об этом хотела со мной поговорить! — ржёт надо мной стерва.
— Сучка... какая же ты дрянь! — рычу на неё, задирая подол ее платья.
— Ромочка, еще один комплимент, и я влюблюсь в тебя навсегда! — сверкая глазами, заверяет меня Стефи, даже в этом она либо чокнутая, либо слишком умная, и видит меня насквозь. Розовый язычок облизывает пересохшие губы, и ее бьющаяся под моим пальцем жилка говорит, что ее затуманенный взгляд не от количества выпитого.
Ее грудь ходит ходуном, вздымаясь все чаще, трётся об мою, и только от этого в штанах тяжелеет сразу. Стефи цепляет мои волосы, отправляя волну возбуждения по позвоночнику. И снова мяучит что-то, называя меня Ромео.
Не хочу слышать ее лживых слов и, схватив лицо, сжимаю ее щеки, так что пухлый рот формирует букву «о», и гадина возмущенно пыхтит, обдавая меня карамельным дыханием, пытается увернуться.
— Закрой свой ротик, Стефи, или я найду, чем его занять! — зло хриплю, приближаясь к манящим губам, и проталкиваю язык.
Я должен о чем-то вспомнить, но думать ни о чем, кроме влажного дерзкого языка, яростно толкающегося с моим, не могу. Мне нравится ее вкус, нежность губ и то, что она отвечает мне так же жадно, торопливо.
Стефи вздрагивает, резко выдохнув, когда я провожу рукой по ее шее. Надо же, какая чувствительная. В голове щелкает, что найдено уязвимое место противника, и я склоняюсь к бьющейся жилке губами, намеренно медленно прокладываю дорожку поцелуев.
