– А с кем вы, в результате, Восьмое марта встретили? – вместе со всеми заливаясь хохотом, поинтересовалась Света.
– С подругой, – улыбнулась Галина Ефремовна. – Отличный, надо сказать, праздник получился. Запомните, девочки, никогда не надо идти на уступки общественному мнению. Да, женский день принято встречать с мужчиной. Но если у вас нет такого, который однозначно хорош и подходящ, не ломайте себя. Нужный экземпляр найдётся позже. А вот то, что вы сдались под напором обстоятельств, оставит неприятный осадок. Никогда не делайте то, о чём точно будете потом жалеть. И эти поговорки про то, что лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном, не для нашего случая. Умейте себя уважать. И заставьте мужчину делать то же самое.
Всё, что говорила мудрая Галя, Светлана наматывала на ус. Всегда лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих. Поболтав с девочками о всякой чепухе, она уже собралась было идти в кабинет, как вдруг трубка разразилась воплями «караул!» в исполнении Масяни. Этот оригинальный звонок Светлана установила персонально для номера сестры. Танька всегда звонила исключительно поистерить на тему мамы.
Дело, как мы уже знаем, в том, что даже то, что дочь вышла замуж и жила отдельно, не останавливало вечный процесс воспитания. Дарья Антоновна желала контролировать Татьяну на расстоянии. Более того, её активное давление распространялось не только на сбежавшую Таню, но и на её мужа и ребёнка.
Деятельная бабушка желала руководить всеми процессами, происходящими в молодой семье. Она ломилась в гости, требовала давать ей внука, учила всё семейство правильно готовить, есть, одеваться, лечиться и вообще – жить. Они, конечно, не слушались, оба поколения невообразимо собачились, поэтому Света часто вынуждена была работать буфером между мамой и сестрицей.
Кстати, рождение племянника увеличило количество тем для скандалов. И если до появления на свет Тимофея все шишки сыпались только на Пашу, мужа сестры, то с появлением нового члена семьи склоки стали гораздо разнообразнее. Началось всё с того, что маме категорически не понравилось имя, без её участия выбранное для ребёнка, и вот уже шесть лет ей не нравилось всё остальное, что было связано с нежно любимым внуком. Его водили не в те кружки, не в тот сад, не тем кормили, не там выгуливали и так далее. Справедливости ради надо отметить, что Света тоже с недоумением отнеслась к тому, что племяша записали на бальные танцы и рисование. На её взгляд, логичнее было отдать подвижного и непоседливого мальчишку в спорт. Но как правильно отрубила сестрица:
– Родишь своего, отдашь, куда захочешь. Не уподобляйся нашей маме.
Тут Таня была права. Кстати, молодая бабушка считала, что ребёнка вообще надо отдать в балетную школу и взять нормального преподавателя из художественного училища, чтобы сразу растить гения, не размениваясь на мелочи. Так что все дамы находились в равноудалённых углах треугольника межсемейной напряжённости. Причём Светланина напряжённость выражалась лишь в желании не вникать в их разборки и не участвовать в постоянных обсуждениях Паши и Тимофея.
На сей раз Татьяна начала орать с самого начала разговора. Надо полагать, что мама опять отчебучила нечто весёлое.
– Она его потеряла! – верещала Танька, задыхаясь от гнева. – Ты можешь себе представить? А? Что ты молчишь? Я сижу и трясусь. У меня болит живот, голова, и, кажется, появились седые волосы.
