Минут через пятнадцать начали что-то читать. Я, конечно же, ничего не понимала, но голос чтеца был ровный и ритмичный. Вскоре вышел священник. Служба шла очень долго. Ноги гудели, а люди все стояли и молились. Бабушки клали земные поклоны, те, кто моложе, кланялись вслед за бабушками. На этот раз я надела платье, так что смогла избежать укоризненных взглядов. Вот вышел в середину храма какой-то служитель и начал читать из большой книги. Голос его, казалось, проникал во все уголки Собора. Мне вспомнилось что-то из детства. Как будто я уже слышала этот голос. Но конкретно ничего вспомнить не смогла.
Я стояла и жалела себя. Как же так, ведь я люблю Гришу, чего же он так со мной. Вдруг сами собой полились слезы. Я закрылась платком, чтобы никто вдруг не увидел моей слабости. Пели очень красиво и протяжно. Некоторые стояли на коленях. Я тоже на всякий случай стала. Так мне казалось, что моих слез никто не увидит. Когда все встали, я уже сумела справиться с собой и перестала сокрушаться о своей жизни. Встав с колен, я начала рассматривать Собор. На стенах еще не было росписи. Они были просто белые. Людей было не много. Висели большие иконы в красивых резных окладах. Перед ними стояли блестящие подсвечники. А у каждого подсвечника дежурила женщина, которая тушила сгоревшие свечи и вытирала подсвечники. Мне тогда показалось, что это должно быть очень увлекательно, смотреть, как сгорает свеча. Они были разные по высоте и толщине, а значит, горели по-разному. После службы оказалось, что эти же женщины еще и полы моют. А перед этим соскребают накапавший воск с пола. Наверное, они очень устают за время службы, а тут еще и полы мыть…
Я так устала, что под конец уселась на скамейку. Правда сидели только дети и бабушки. Но у меня так болели ноги, что я даже приготовилась выслушать отповедь по поводу того, что в храме сидеть не положено. Однако никто не сделал мне замечания. Это меня даже приободрило.
Когда все люди ушли, я так и сидела на лавке. Уходить не хотелось. Дома ждали мысли о Грише. А я к ним не спешила. Пол был вымыт, и женщины пошли обедать. Они разговаривали между собой немного чудно. Смеялись и вспоминали что-то. Мне тоже захотелось быть частью этого мира, к которому принадлежат они. Это было неожиданное желание. Возникло оно стремительно и не пропадало. Тогда я решила спросить у них, как они сюда попали. Но как только я набралась смелости подойти к ним, они уже ушли. Я сидела и ждала их, но они так и не вернулись. Вышел молодой человек из алтаря. «Вы батюшку ждете?» – спросил он меня, – «Нет, я просто сижу», – «Понятно», – и он тоже ушел. Я посидела еще немного и пошла домой. Приду следующим воскресеньем, подумала я, тогда и спрошу у этих женщин.
Дома мне так захотелось спать, что я не стала себе отказывать. Пообедав, улеглась на диван и крепко уснула. Проснулась я уже к вечеру. День прошел, а я не заметила. Завтра на работу, там я забудусь, и станет легче.
Работала я на кафедре юридического факультета. И пока была только секретарем, но это было только начало моей карьеры.
Я вышла из подъезда и пошла пешком. Пройтись пару остановок мне не помешает. По дороге я поняла, что вглядываюсь в лица людей. Пытаюсь увидеть среди них Женьку. Когда я это осознала, то стала получше рассматривать проходящих мимо парней. Я действительно надеялась встретить его на улице. Ведь один раз мы уже встретились. Так я добралась до работы. Весь день я ждала вечера, чтобы пройти еще раз по проспекту и поискать Женьку. Я и сама не понимала, зачем мне это нужно. Просто хотелось сказать ему, что прогнала его не потому, что он мне неприятен. А лишь испугалась того, что он мне понравился. Во-первых, я была замужем, а во-вторых чувствовала себя рядом с ним очень странно. Такого никогда не было со мной. Мне хотелось, чтобы он не считал меня снобом и не обижался на меня. А еще хотелось просто с ним поговорить. С ним было так легко…
