– Ничего страшного, институт ты как-нибудь все-таки закончишь. У тебя в отличие от Машки последний курс. А мама моя нам, если что поможет.
Я немного успокаивалась, теряла бдительность и единственной мерой предосторожности, которой я неустанно придерживалась, было принятие душа после секса. Почему-то этот метод на многие годы прочно будет удерживать лидирующее место в качестве средства предохранения среди моих подруг, и хотя гигиена никому еще не мешала, зачатию это никак не препятствовало.
Машку мучил токсикоз, а я просыпалась каждое утро с бодрой мыслью, что «ура! Меня не тошнит, а значит я не залетела». Далее я, как на работу, шла по магазинам. Иногда мне звонил кто-то из наших родителей и вызывал стоять с ними в очереди, чтобы купить «еды» на двоих, а чаще на троих, так как Женьку вызывали в таких случаях тоже. Мы дружно отстаивали очередь, покупали положенное на каждого человека количество банок, килограммов или бутылок, а потом тащили все эти сумки по домам. Мне казалось, что у нас провизии заготовлено на целый полк, но родители были уверены в обратном: ресторан можно было заказать только в качестве большого помещения со столами и стульями. Они обеспечивали какой-то самый минимальный минимум еды, а остальное надо было добыть самим.
В те разы, когда никто меня никуда не вызывал, я шла искать платье. Как-то раз я вернулась домой в ужасном расположении духа, так как нужное платье все не находилось. Я называла то, что мне предлагали «сплошной совдепией» и отказывалась в этом ужасе идти на собственную свадьбу. Позвонила моя бабушка, и я ей выложила всю эту мою грустную историю. И тут бабушка предложила мне сшить свадебный наряд! Бабушка была не так уж и стара и она действительно всю жизнь очень хорошо шила, но свадебное платье!? Бабуля заверила меня, что все, что ей нужно – это выкройка и ткань.
Ткань мы нашли быстро. Мужчина, шивший костюм Женьке, раздобыл нам по блату через свое ателье шикарный отрез белоснежной ткани и к нему еще кучу всякой фурнитуры – кружев, лент, специальных пуговиц и даже какую-то штуковину, которая вставлялась в подол юбки для того, чтобы сделать ее пышнее.
С бабушкой мы просмотрели несколько журналов «Бурда-моден», заграничных каталогов, невесть как попавших в разное время в наш дом и хранимых все эти годы в качестве некоего образца хорошего вкуса и высокой моды.
В итоге платье было содрано со свадебной фотографии какой-то американской актрисы. Оно не имело выкройки, но моя умелая бабуля сличила что-то с чем-то в журналах «Бурда», составила разные верхи и низы вместе, удлинила, укоротила и прибавила, ну и начала шить.
Озадачивать бабушку еще и шитьем наряда на Машкину свадьбу у меня не хватило наглости. Вместе с мамой мы поехали в конце августа в магазин «Люкс» в Олимпийской деревне, в который пускали строго по спецталонам. Спецталон раздобыл на работе папа – все понимали, что свадьба это святое и отдали ему талон вне очереди.
Из «Люкса» мы вышли очень довольные собой – наряды были куплены и мне и маме. Было жарко, ехать домой было далеко, но все эти мелочи испортить наше настроение уже не могли. Женька к тому времени перебрался как-то незаметно жить ко мне, поэтому свои пакеты я перетащила сразу к маме в комнату и спрятала в шкафу, несмотря на его отчаянные просьбы показать хоть что-нибудь. Я хотела неожиданно сразить Женьку наповал. Он возражал, что уже сражен наповал, и сражать его больше не надо, но я была непреклонна.
