Осознав всю безысходность своего положения, она прорыдала в подушку всю ночь, проклиная себя, Корею, похотливого редактора и весь белый свет. А утром проснулась с простой и ясной мыслью – ей нужно вернуться на Чеджу. Вернуться туда, где все началось, и написать новую страницу своей жизни.
Всю ночь грохотал гром, но дождь так и не начался. Бабуля не выходила из своей комнаты, и, забеспокоившись, утром Сона постучалась к ней. За тонкой дверью послышались тяжелые шаги.
– Чего тебе? – буркнула бабушка, отступая в комнату.
– Ты хорошо себя чувствуешь? У тебя обычно колени болят на перемену погоды, – Сона зашла внутрь, поразившись царившему в спальне беспорядку.
Бабушку всегда было тяжело заставить что-то выбросить, но сейчас, похоже, ненужные вещи со всего дома плавно перекочевали к ней в комнату. Низенький стол усеивали исписанные бумажки, в углу неровными горами валялись старые потрепанные книги, настенная вешалка ломилась от давно уже изношенных вещей, которые носила еще мама в лучшем случае двадцать лет назад. Сона вздрогнула: из-под слоев неаккуратно висевшей одежды выглядывал подол синего платья в черный цветок, точно такого же, какое было на девушке с пляжа. Она вспомнила длинные черные волосы, закрывающие лицо, тонкую высокую фигуру и разбивающиеся о ее спину волны. Острая, как стрела, догадка вонзилась в сердце. А вдруг это призрак ее мамы? Нет, не может быть, какие глупости… «Как жаль, что я не видела ее лица!» – сжимая край платья, Сона замерла, мучительно припоминая детали внешности незнакомки.
– Заинтересовалась вдруг! – Язвительный голос вернул ее в реальность. Бабуля, кряхтя, неловко опустилась на разобранную постель и сердито посмотрела на внучку.
Прогнав из головы бредовые мысли, Сона села напротив, подогнув под себя ноги. Оценив масштабы бедствия, она твердо решила, что ее бабушка не должна жить в таких условиях. И даже если предстояло один на один сразиться с буйным темпераментом Со Миндже, она должна выстоять и навести здесь порядок.
– Бабуль, я хочу, чтобы ты выслушала меня и отнеслась к моему решению с пониманием. – Отпихнув ногой валявшиеся на полу несвежие носки, Сона смело выдержала ее взгляд.
– Ремонт делать не дам, можешь даже не заговаривать об этом! – взмахнула рукой бабуля, будто прогоняя внучку.
– Но почему? Вспомни, каким уютным был этот дом, когда мы жили здесь все вместе! Я очень любила…
– Ты никогда ничего здесь не любила, не ври, девчонка! – сердито перебила бабушка, демонстративно отвернувшись к окну. – Я живу, как хочу, а если тебе не нравится, можешь подыскать себе другое место.
– Когда ты перестала следить за домом? После смерти мамы? – тихо спросила Сона.
– Не твое дело! Я уже сказала, чтобы ты ничего не трогала! – огрызнулась бабуля, не глядя на внучку. Но Сона заметила, как инстинктивно опустились ее плечи и дернулись руки, вцепившись в старое одеяло.
Бабушка никогда не показывала своих чувств и даже на похоронах собственной дочери не проронила ни слезинки. Сона тогда заканчивала университет и, потеряв обоих родителей, чувствовала себя совершенно раздавленной. Но не услышала от бабушки ни слова поддержки. Тогда Сона ненавидела ее, считая, что ей плевать и на нее, и на родителей. Единственный оставшийся у нее родной человек оборвал с ней все связи. Но сейчас, видя в ее комнате старые мамины платья, ее любимое зеркало на стене и пару лакированных туфель в углу у комода, Сона поняла, как больно было бабуле. Сона потеряла мать, но бабушка потеряла дочь. Сморгнув выступившие слезы, девушка протянула ладонь, чтобы взять худую, сморщенную руку, но остановилась под разъяренным взглядом.
